"Лабиринты", ХоМин AU (часть 2. 013/?)

Название: "Лабиринты"
Автор:  .Dancer.
Бета:  miniMin
Герои/пейринг: Юнхо/Чанмин
Рейтинг: R
Жанр: AU, фантастика, детектив, ангст, экшн, хоррор
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Предупреждение: не закончен. Находится в процессе написания
Краткое описание: "Призрак – явление, зафиксированное сознанием в какой-либо из форм, но не прошедшее обработку в результате мыслительного процесса, отложенное, забытое, либо оставленное без внимания в результате его незначительности. Например, мотив песни, которую спустя некоторый промежуток времени человек начинает воспроизводить в реальности, при этом не придает значения, либо не может четко сформулировать, откуда знает ее. Призраки, обладающие чертами, несвойственными для данных явлений в реальности, требуют немедленного обращения к специалистам Института, так как являются опасными проявлениями неосознанной разрушительной работы подсознания. Подробнее см. Гибрид."

(с) Герр Эдисон. Институт Исследования Внутренних Проблем.

От автора: Моему любимому  miniMinу посвящается. Ты всегда в моем сердце

Часть 1. 001-031
Часть 1. 032-042
Часть 1. 043-049
Часть 1. 050-056
Часть 1. 057-061
Часть 2. 001-006

Часть 2. 007-013

007

С другой стороны двери послышался стук. Три раза – один – снова три. Их незамысловатый условный сигнал. Чанмин спрятал нож, оттащил в угол массивный стеллаж, загораживавший дверь, ключ в замке трижды провернулся. Денни выглядел встревоженным. Терзаемый своими страхами он явно не высыпался.
Как и накануне, Денни принес пакет с едой и лекарствами.
- У дома, где вы живете, какие-то люди. Постоянно дежурят двое. Меняются дважды в день. – Мужчина присел на один из ящиков, выставленных у стены подсобки, его пальцы медленно погладили тонкую длинную косичку, переброшенную через плечо. – Открыто никакого розыска не объявляется. Официально в городе все тихо и спокойно, Дознаватели, как и прежде, непогрешимы. Городские власти в это дело явно вмешиваться не собираются, арестовывать вас никто не придет…
- А какие могут быть основания для ареста? – Чанмин нахмурился. Он сидел, сгорбившись, на краю кровати, хмурый, сосредоточенный. Юнхо лежал за ним. Почти все время он спал.
- Может быть, ты мне скажешь? – неожиданно вскинулся Денни, вскочил, прошелся по комнате взад-вперед, остановился напротив молодого человека.
- Дружище, веришь – нет, я не знаю, - Чанмин развел руками. Он действительно не знал. Это могло быть связано с Гибридом, но тогда бы их не стали ловить ценой таких усилий, строить ловушки и оцепления, тем более, вызывать отряд Гончих. Их могли просто выловить на работе, могли подкараулить дома. Но не сочинять липовую историю только для того, чтобы нейтрализовать Юнхо и уже потом, после, отправиться ловить Чанмина. Слишком сложно, неоправданно сложно и неэффективно, особенно если принять тот факт, что всему виной только Гибрид Чанмина. Что-то еще крылось в этом деле, что-то, чего сам молодой человек никак не мог понять. Что в одночасье могло сделать их преступниками в глазах Совета?
Чанмин потянулся, быстро обернувшись, посмотрел на вытянувшегося под тонким одеялом Юнхо – за последние час он делал так, кажется, тысячу раз, словно все еще не был уверен, что это не сон, что друг здесь, с ним.
Анита, все это время тихо сидевшая рядом с мужчиной, вдруг вскинула голову, перехватывая взгляд Чанмина. Молодой человек сглотнул, подавив в себе мгновенное желание отодвинуться. Взгляд девочки был непривычно тяжелым, въедливым. Совершенно не детским. Неприятным. Она будто пыталась проникнуть в его мысли, с усилием вглядывалась в черные зрачки, словно стараясь понять что-то в нем, что-то, что ее тревожило. И даже не понять – предугадать. Переиграть.
- Мин, я хотел… - Денни еще секунду смотрел на внезапно застывшего Чанмина, затем опустил взгляд, уставился на свои руки, - ну, ты пойми, дружище, у меня же семья, дети. Я и так подставляюсь, - в голосе мужчины послышались жалобные нотки.
- Ясно, - проговорил Чанмин, медленно повернувшись к товарищу, ощущение чужого неприятного взгляда наконец отпустило его, - Денни, дружище, дай нам еще пару дней. Юнхо придет в норму, и мы уйдем. Ни слова о тебе.
- А девчонка? – Денни хмурился, но пока не возражал против предложения.
- Я с ними, - быстро ответила Анита, ее голосок зазвенел среди тишины, нарушаемой лишь боязливым полушепотом, которым разговаривали остальные, - мистер Шим, я, - начала она, встрепенувшись, и замолчала. Девочка вновь была совершенно обычной, такой, как и раньше, и ничего особенного, тем более зловещего, в ней не было. Чанмин в душе ругнулся на себя и свою стремительно развивающуюся мнительность.
- Она с нами, - кивнул он.
Денни только пожал плечами. В дело, отдававшее чем-то очень и очень прескверным он не хотел соваться.
- Дело ваше. Я вернусь через два дня. Еды и бинтов, - Денни бросил короткий взгляд на спящего Юнхо, - у вас с запасом. Комната будет заперта, ключ я спрячу. Но через два дня, - он осекся, его плечи поникли. Решительность, с которой он говорил поначалу, будто куда-то делась.
- Мы уйдем, - закончил Чанмин за него, попытавшись улыбнуться, - спасибо, дружище.
- Извини, - глухо сказал Денни перед тем, как захлопнуть дверь наружу.
И потекло бесконечное, наполненное часами напряженного, пугающего ожидания, время. На второй день, как и на третий Денни не вернулся.

@темы: жанр: АУ, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, пейринг: ХоМин, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: фантастика, жанр: ангст, жанр: экшн

---

"Лабиринты", ХоМин AU (часть 2. 006/?)

Название: "Лабиринты"
Автор:  .Dancer.
Бета:  Taska
Герои/пейринг: Юнхо/Чанмин
Рейтинг: R
Жанр: AU, фантастика, детектив, ангст, экшн, хоррор
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Предупреждение: не закончен. Находится в процессе написания
Краткое описание: "Призрак – явление, зафиксированное сознанием в какой-либо из форм, но не прошедшее обработку в результате мыслительного процесса, отложенное, забытое, либо оставленное без внимания в результате его незначительности. Например, мотив песни, которую спустя некоторый промежуток времени человек начинает воспроизводить в реальности, при этом не придает значения, либо не может четко сформулировать, откуда знает ее. Призраки, обладающие чертами, несвойственными для данных явлений в реальности, требуют немедленного обращения к специалистам Института, так как являются опасными проявлениями неосознанной разрушительной работы подсознания. Подробнее см. Гибрид."

(с) Герр Эдисон. Институт Исследования Внутренних Проблем.

От автора: Моему любимому  miniMinу посвящается. Ты всегда в моем сердце

Часть 1. 001-031
Часть 1. 032-042
Часть 1. 043-049
Часть 1. 050-056
Часть 1. 057-061

Часть 2. 001-006

Часть 2. Яма.

001

После пробуждения Чанмин еще долго лежал, глядя в потолок. На лицо ему падал луч бледного утреннего света из-за отдернутой занавески, форточка была распахнута, от чего в прогретой за долгую зиму комнате стало свежо и непривычно холодно. Тело ныло и было больно даже дотрагиваться до багрового синяка на плече, в котором отчетливо виделся след зубов, неприятно зудели тонкие сухие царапины на бедре.
Чанмин недовольно морщился и ерзал на постели, пытаясь устроиться удобнее, натянул одеяло до самого носа. Несколько раз он порывался встать и найти Юнхо, покинувшего комнату еще до его пробуждения, и потребовать объяснений… Или, может быть не потребовать. Попросить… Сделать вид, что ничего необычного не случилось? Нужные слова никак не желали приходить на ум.
- Бля, какое, на хрен, сделать вид… ну, переспали и переспали. Взрослые люди, в конце концов, - шепотом рассуждал он, не заметив, что начал говорить вслух.
Под кроватью что-то зашуршало. Заскреблось и тихонько зачавкало.
Чанмин нахмурился, полежал еще несколько секунд без движения и, решительно откинув одеяло, свесился с края кровати, заглядывая под нее.
- Подслушиваешь, паршивец? – проговорил он, угрюмо взирая на пушистого кролика, копошащегося у ножки кровати. Зверек даже не взглянул на него, занятый поеданием чего-то.
Молодой человек сел на кровати, ощутив неприятную тяжесть во всем теле, и потянулся за своей одеждой, предусмотрительно развешанной Юнхо на стуле.
- Спасибо, женушка, - проворчал он, натягивая штаны, в кармане лежала какая-то пластинка, но Чанмин не обратил на это внимания.
В коридоре было темно и пусто, дверь в комнату Чанмина, куда накануне они отнесли Аниту Крокер, оставалась полуоткрытой. Оттуда доносились два тихих голоса.
- Когда папа вернется, он будет ругаться, если я не найду… - говорила девочка, в ее интонациях слышалась смешанная с испугом просьба.
- Мы обязательно найдем их, Анита. Не волнуйся. А теперь поешь, пожалуйста, - голос Юнхо был уставшим, и будто больным.
Чанмин прошел дальше, остановился на пороге.
Девочка сидела на кровати, до пояса укрытая одеялом. В непривычной обстановке она сжалась, словно пребывая в постоянном напряжении – не зная расположения предметов вокруг, не понимая, насколько далеко от дома находится. Худая ладошка медленно и нервно поглаживала одеяло, пальцы другой руки сжимали край лежащей на ее коленях тарелки, наполненной чем-то, похожим на жидкую кашу. Девочка выглядела уставшей, тонкие плечи иногда чуть вздрагивали, словно она недавно плакала. Юнхо сидел на краю кровати, рядом с ней. Он был чисто выбрит и уже одет в форму Старшего Дознавателя, его ладони закрывали привычные кожаные перчатки. Лицо мужчины было до белизны бледным, как бывало с ним при вспышках особо сильной мигрени, под глазами залегли темные тени. Он сидел, чуть сгорбившись, длинные пальцы потирали висок.
На звук шагов девочка резко обернулась, взгляд невидящих глаз уперся куда-то в грудь Чанмина.
- Привет, - проговорил молодой человек, вяло махнув рукой.
Юнхо бросил на него быстрый взгляд, коротко кивнул и поднялся на ноги.
- Анита, мне пора, - мягко проговорил он, смотря на девочку, - Чанмин побудет с тобой. Поешь, пожалуйста.
Мужчина прошел мимо вышедшего в коридор Чанмина, коротко бросил взгляд в зеркало.
- Ты вообще куда? – молодой человек поспешил за старшим, остановился в шаге от него. – Так вот и уйдешь? – неожиданно для самого себя добавил он, вернувшись к своим утренним мыслям. – Нам поговорить вроде надо.
- Меня срочно вызвали в отдел Дознаний. Кто-то из служащих украл данные из прокуратуры Совета. Поступила информация о месте, где прячется изменник. Меня направили на операцию, как Военного Дознавателя, – Юнхо говорил четко и быстро, делая короткие паузы между предложениями. На друга он не смотрел, делая вид, что тщательно проверяет крепление застежек на перчатках. Мужчина все больше хмурился, явно что-то продумывая.
- Постой, но… - Чанмин потянулся вперед, коснулся локтя старшего. Что-то шло не так. В Юнхо чувствовалось какое-то напряжение, вот-вот готовое прорваться наружу из-за границ привычного непробиваемого образа. Мужчина снова знал что-то и не говорил. Мысленно готовился к чему-то, к грядущей беде. Это ощущение довлело над ним, заставляя непроизвольно хмуриться, снова и снова перебирать застежки перчаток. Чанмин нервно сглотнул, передернул плечами. – То, что ты говорил ночью, это…
- А я разве что-то говорил? – перебил его старший, он произнес это будто с нажимом, в глазах на мгновение отразилась смутная злость. – Не помню.
- Ну да, - ответил Чанмин, медленно кивая. Он окончательно запутался. И чувствовал себя все неуютнее с каждой минутой. Мысли заполнила нервозная растерянность, смутное предчувствие. Юнхо помнил, младший в этом не сомневался, но почему-то не желал говорить. Или не мог. – береги себя, – просто сказал он.
- И ты, - на мгновение пальцы Старшего Дознавателя сжали его запястье, он коротко кивнул и вышел на лестницу, захлопнув за собой дверь.
Чанмин медленно прошел по коридору. Одна мысль, холодная, страшная, захватывающая своим отчаянием, раз за разом приходила ему на ум. Юнхо вел себя так, будто готовился к чему-то. Нет. Готовился не вернуться.
Молодой человек остановился на пороге своей комнаты, засунул руку в карман. Что-то ткнулось ему в ладонь. Пластиковый прямоугольник с запаянными в него таблетками.
- Извините, - тихо позвала Анита. Она сидела на краю кровати, свесив с нее бледные худые ноги, - извините, но мои таблетки. Я их нигде не могу найти, - в голосе девочки слышалось отчаяние. – Они были в кармане, а теперь нет. Извините, вы мне поможете, я не могу без них.
Чанмин замер. До него будто тихим отголоском вдруг донеслись слова Юнхо, то единственное, что он проговорил четко и ясно. Девчонка. Таблетки. Не давать. Теперь это обретало смысл. Пальцы Чанмина вдруг похолодели, холодная вымораживающая волна будто прокатилась по всему его телу, заставив вздрогнуть.
- Понимаете, я болею. Много лет уже, - глаза девочки увлажнились, голос сделался тонким, звенящим, по щекам потекли крупные слезы. Она быстро провела кулачком по лицу, смазывая их, часто всхлипывая, - если я их не приму, то могу умереть. Я их потеряла. Помогите, прошу.
Плечи девочки дрожали от едва сдерживаемых рыданий. Она была бледной и очень напуганной.
- Я… поищу, - механически проговорил Чанмин и, повинуясь неявному страху, шагнул назад, будто отступая.
Он бросился на кухню. Прижался к холодной стене. Неужели Юнхо говорил об этом. Неужели он мог позволить ребенку умереть? Страдать? Если сказанное Анитой Крокер было правдой, неужели, чтобы передать что-то важное, старший готов был пожертвовать ее жизнью. Или нет? И тогда девчонка врет? Или не знает, о чем говорит, и только верит в услышанное?
Чанмин бессмысленно смотрел на пластиковый прямоугольник – ни названия, ни даты – на своей ладони. Он не представлял, что делать. Как поступить? Сердце гулко билось в груди, на лбу выступил холодный пот… Может ли он сам рискнуть, доверившись Юнхо? Может ли рискнуть чужой жизнью?
Молодой человек выпрямился… Почему старший ничего не объяснил? Вдруг сказанное им было просто бредом? Или… Или?
На мгновение Чанмин с силой зажмурился. До его слуха долетали приглушенные на грани истерики всхлипы. Вдруг решившись, он потянулся к ящику, в котором лежали их немногочисленные лекарства, быстро нашел нужное.
- Береги себя, - прошептал он в пустоту и уже делано бодро закричал, обернувшись в коридор:
- Без паники! Нашел!
Девочка, часто всхлипывая, запивала таблетки водой, быстро, жадно глотая, так, будто боялась не успеть.
- Извините, - раз за разом совсем уже тихо повторяла она, краснея, стыдясь своего поведения.
- Ничего, - Чанмин похлопал ее по худой ладошке и спрятал в карман (к так и не распакованным неизвестным таблеткам) упаковку аспирина, - видимо, твои лекарства действительно важны.
Сердце молодого человека билось неровно, пропуская удары. Со страхом он ждал худшего.

@темы: жанр: АУ, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, пейринг: ХоМин, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: фантастика, жанр: ангст, жанр: экшн

---

"Лабиринты", ХоМин AU (061 - конец первой части/?)

Название: "Лабиринты"
Автор:  .Dancer.
Бета:  Taska
Герои/пейринг: Юнхо/Чанмин
Рейтинг: R
Жанр: AU, фантастика, детектив, ангст, экшн, хоррор
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Предупреждение: не закончен. Находится в процессе написания
Краткое описание: "Призрак – явление, зафиксированное сознанием в какой-либо из форм, но не прошедшее обработку в результате мыслительного процесса, отложенное, забытое, либо оставленное без внимания в результате его незначительности. Например, мотив песни, которую спустя некоторый промежуток времени человек начинает воспроизводить в реальности, при этом не придает значения, либо не может четко сформулировать, откуда знает ее. Призраки, обладающие чертами, несвойственными для данных явлений в реальности, требуют немедленного обращения к специалистам Института, так как являются опасными проявлениями неосознанной разрушительной работы подсознания. Подробнее см. Гибрид."

(с) Герр Эдисон. Институт Исследования Внутренних Проблем.

От автора: Моему любимому  miniMinу посвящается. Ты всегда в моем сердце

Часть 1. 001-031
Часть 1. 032-042
Часть 1. 043-049
Часть 1. 050-056

Часть 1. 057-061

057

- Там все так страшно? – тихо спросил Чанмин, вырывая Юнхо из омута тяжелых воспоминаний о недавнем Чтении младшего.
- Там не так, как должно быть, - тихо ответил мужчина, коротко обернувшись через плечо. Этот беспокойный жест, столь непривычный для Старшего Дознавателя, заставил Чанмина замолчать, все более уверяясь в безнадежности своего состояния, с которым он с каким-то отстраненным безразличием уже почти смирился, лишь изредка вдруг ощущая холодную панику. Молодой человек не знал, что именно увидел друг в его сознании, но это явно беспокоило и даже пугало Юнхо. – Отдохни, - прошептал старший.
Чанмин медленно кивнул, закрывая глаза и плотнее кутаясь в плащ. Как всегда после Чтения смены, у него поднялась небольшая температура, и все больше хотелось спать.
Они долго куда-то ехали, сквозь навалившуюся дремоту молодой человек подумал, что от здания той производственной компании, где они совершали проверку, до их дома было не так уж далеко, они должны были уже приехать. С этой мыслью Чанмин и уснул.
Резкий толчок. Молодой человек дернулся, впечатавшись головой во что-то твердое, обитое грубоватой ворсистой тканью, и сполз с сидения.
- Бля, Юнхо… - простонал он, неловко выбираясь из узкого пространства между своим креслом и креслом впередисидящего.
- Тихо, - шикнул на него старший, Чанмин задрал голову вверх, перед глазами был мрак, лишь где-то впереди освещенный пляшущими всполохами света. Юнхо весь подался вперед, напрягшись, будто сдавленная до предела пружина. Сощурившись, он смотрел куда-то вперед, – цел? – коротко спросил мужчина, слыша тихую, перемешанную с руганью возню за своей спиной.
- Не твоими стараниями, - ворчливо отозвался младший, выпрямившись настолько, насколько позволял крошечный салон мобиля. Опершись о плечи Юнхо, он вгляделся в темноту впереди. Там что-то горело.
- Дом Крокеров, - сквозь зубы процедил Юнхо за мгновение до того, как резко дернулся, выбираясь из мобиля. Он со второго шага перешел на бег, быстро удаляясь туда, где на фоне разгорающегося огня за пока еще целыми окнами первого этажа метались черные силуэты людей.
Чанмин, с силой хлопнув дверцей мобиля, побежал за ним. В ушибленной голове что-то гулко стучало, ото лба к вискам и далее, к затылку, перетекала тяжелая пульсирующая боль, ныла шея. Мгновением позже он забыл об этой боли. Юнхо, будто обезумев, с какой-то дикой злостью налетел на пытавшихся остановить его людей в пожарной форме, проорал что-то осипшим голосом, с разбега навалился плечом на входную дверь, продавливая ее внутрь. Хлипкий замок поддался, и Юнхо буквально ввалился в горящую прихожую. К горлу Чанмина подступил ком.
- Вызовите скорую! – крикнул он прямо в лицо какому-то мужчине в черной униформе пожарного, попытавшемуся перехватить его, Дознаватель только стиснул его плечо. – Там люди! Тушите быстрее.
- Делаем все возможное, отойдите, пожалуйста, – мужчина, слишком медлительный, оттолкнул молодого человека в сторону стоявшего через дорогу пожарного мобиля, громоздкого, проседающего под тяжестью бака с водой, закрепленного на крыше перед двумя насосами.
Охваченный мгновенно захватившим его чувством беспомощности Чанмин повиновался. Не сводя взгляда с дома, по которому обжигающей смертью разливалось пламя, молодой человек по инерции сделал несколько шагов назад. На лужайке перед домом ходили несколько пожарных, разматывая тюки, казалось, бесконечных кишок-шлангов. Слишком медленно. Внутри Чанмина что-то дернулось. Как будто нарочно, все очень-очень медленно. Слишком…
- Быстрее, - шептал молодой человек, будто мысленно подгоняя мужчин. Юнхо не было видно. Дыхание Чанмина перехватывали все новые приступы кислой сухой тошноты, горло скручивало от разящего откуда-то из-за спины запаха. Не в силах больше терпеть, он быстро обернулся, чуть не споткнувшись обо что-то за его спиной.
На дороге за пожарным мобилем стояли две канистры с открученными колпаками. Третья, уже пустая, валялась рядом с дверью в высокую кабину. Молодой человек приблизился на шаг, нагнулся, еще не веря своей глупой догадке. Ему в нос резко шибануло запахом ацетона и горючей химической смеси. Рядом с канистрой, сваленные в кучу лежали пропитанные той же смесью тряпки.
- А ты что здесь делаешь, гаденыш? – резко окликнул его незнакомый хриплый голос. Один из пожарных, зачем-то вернувшийся к мобилю, протянул уже руку, намереваясь схватить Чанмина за шею, тот дернулся, уходя от захвата, присел, резко ударив мужчину ногой пониже колена. Тот прикусил язык, инстинктивно согнулся, потянувшись к месту удара. Чанмин резко выпрямился, дернувшись, болезненно ткнул противника коленом в живот, и в следующий момент, вложив в движение всю силу, обрушил на его позвоночник удар локтем. Мужчина растянулся на асфальте.
- Хреновы вы поджигатели, - просипел Чанмин, напоследок пихнув противника носком ботинка куда-то в бедро.
Поддельные пожарные на лужайке, видимо, что-то услышали, один из них, помедлив, направился к мобилю, всматриваясь в густую тень громадины на дороге, в которой прятался Чанмин. Второй мужчина, так и не выпустив из рук почти до конца размотанный шланг, смотрел ему вслед.
- Юнхо, - беззвучно простонал молодой человек, старшего не было слишком долго.
- Эй, Джерси! – крикнул приблизившийся мужчина, видимо, зовя своего слабо стонущего сообщника.
Чанмин дернулся, выдвигаясь из тени, коротко ударил подошедшего в лицо, под его кулаком что-то хрустнуло, продавливаясь, мужчина от неожиданности охнул, в следующий момент схватился обеими ладонями за сломанный нос, отшатываясь от напавшего. Молодой человек резко отклонился назад от неуклюжего замаха, отпихнул противника от себя и, дернувшись с места, промчался десяток шагов до крыльца и вбежал в уже охваченную огнем прихожую. В лицо ему тут же полыхнуло жаром, давящее ощущение близкого огня стиснуло кожу, горло и нос мгновенно забило обжигающим дымным зловонием.
- Юнхо! – кашляя, проорал он, мужчина не отзывался.
Откуда-то из кухни послышался надтреснутый звон – окна, не выдержав температуры, начали лопаться. В гостиной творился ад. Из-за множества книг и громоздкой сухой мебели она вся полыхала, в минуты пламя распространилось по коврам, закрыло от взгляда шкафы и тяжелые пыльные шторы. В оранжевых всполохах что-то трещало и звенело, в самом центре, изъеденный пламенем, полыхал черный остов широкого дивана, в плывущем мареве вились хлопья бумажного пепла.
Молодой человек дернулся в нерешительности, но уже мгновением позже побежал к лестнице наверх, быстро, перепрыгивая через ступеньки, укрытые плавящимся ковром, поднялся. Глаза тут же наполнились слезами от гари. Все плыло в сизом густом тумане. Сквозь подошвы ботинок Чанмин чувствовал быстро раскаляющийся пол, но огонь пока не добрался сюда. Дознаватель бросился к узкому темному коридору, поочередно распахивая двери. Спальня, детская… В третьей по счету комнате он нашел Юнхо. Тот, будто обезумевший, метался от одного шкафа к другому, выворачивал полки, одну за другой хватал книги и почти мгновенно отшвыривал от себя. Большой письменный стол уже был выпотрошен, опустевшие ящики грудой валялись на полу.

@темы: жанр: АУ, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, пейринг: ХоМин, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: ангст, жанр: романс, жанр: экшн

---

"Лабиринты", ХоМин AU (056/?)

Название: "Лабиринты"
Автор:  .Dancer.
Бета:  Taska
Герои/пейринг: Юнхо/Чанмин
Рейтинг: R
Жанр: AU, фантастика, детектив, ангст, экшн, хоррор
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Предупреждение: не закончен. Находится в процессе написания
Краткое описание: "Призрак – явление, зафиксированное сознанием в какой-либо из форм, но не прошедшее обработку в результате мыслительного процесса, отложенное, забытое, либо оставленное без внимания в результате его незначительности. Например, мотив песни, которую спустя некоторый промежуток времени человек начинает воспроизводить в реальности, при этом не придает значения, либо не может четко сформулировать, откуда знает ее. Призраки, обладающие чертами, несвойственными для данных явлений в реальности, требуют немедленного обращения к специалистам Института, так как являются опасными проявлениями неосознанной разрушительной работы подсознания. Подробнее см. Гибрид."

(с) Герр Эдисон. Институт Исследования Внутренних Проблем.

От автора: Моему любимому  miniMinу посвящается. Ты всегда в моем сердце

Часть 1. 001-031
Часть 1. 032-042
Часть 1. 043-049

Часть 1. 050-056

050

- Странно все получилось, - не отрывая взгляда от книги, проговорил Чанмин.
- Хм? - вопросительно промычал Юнхо из коридора.
- Ну, вот смотри, – Молодой человек перевернул страницу, машинально разгладил ладонью так и норовившие вернуться в исходное положение листы. – Ты говоришь, что мне нельзя Читать и – раз – Чинни мертв, Дознавателей отправляют по домам, чтоб не мешали расследованию. В курятнике переполох, и большие шишки спускаются с небес на землю, чтобы найти, с чего это молодой здоровый мужик вдруг взял и наложил на себя руки.
Чанмин сидел на полу, прислонившись спиной к кровати, и пытался читать первую попавшуюся на полке книгу.
- Простое совпадение, - глухо проговорил Юнхо откуда-то из коридора. В квартире было душно, от резкого запаха краски становилось дурно. Старший, опасаясь лишних вопросов, закрашивал надпись на двери.
- Может быть, но как-то все… Ну, знаешь, бывает так, что ты вроде и рад чему-то, но слишком уж большой ценой это тебе дается… Или дарится. Чинни, конечно, не входил в число хоть сколько-то близких мне людей, но, тем не менее, даже по нему кто-то станет горевать. Понимаешь, он всегда казался мне слабаком. Ну, будто не было у него внутри какого-то стержня. Такие парни обычно куксятся и плачут, когда их совершенно справедливо дразнят ябедами в школе, а вырастая, в тайне часами дрочат на фотки известных моделей. Когда им страшно, бегут в первых рядах. Но они не плохие.
- Если у тебя настроение пофилософствовать, то не стоит. Лучше помоги мне. И не выражайся, как шпана, – просто ответил Юнхо.
- Циник, - пожал плечами Чанмин и легко поднялся на ноги.
- Зато ты знаток человеческих душ, - ухмыльнулся старший.
Чанмин прошел в полутемный коридор, на ходу вяло ругая неизвестного вандала, разукрасившего их дверь и, тем самым, прибавившего молодому человеку домашней работы, которую он, кстати, ненавидел всего лишь чуть больше грязи и беспорядка. Сам себя Чанмин определял, как слабо воинствующего перфекциониста.
Внезапно он споткнулся обо что-то, замахал руками, заваливаясь вперед, на какую-то долю секунды уже представляя себя, распластанным на полу в нелепой позе.
Юнхо успел в последний момент, схватил его за плечо, удерживая.
- Ну, вот отлично! – несколькими секундами позже зло процедил Чанмин, разглядывая жирный мазок краски на рукаве домашнего свитера. Он обернулся и со злостью пнул коварную преграду. Коробка, принесенная им из библиотеки, глухо ухнула, от удара отъехав на несколько сантиметров по гладкому линолеуму.
- Совсем забыл, - пробормотал молодой человек и нагнулся, поднимая коробку с пола, - извини, Юнхо, в раскраску поиграешь один.
Старший крикнул ему что-то нелестное, но Чанимин уже захлопнул дверь своей комнаты, водрузил бумаги, собранные по приюту Георгины, на стол и приступил, наконец, к их изучению.

@музыка: Take That

@темы: жанр: АУ, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, пейринг: ХоМин, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: фантастика, жанр: ангст, жанр: романс, жанр: экшн

---

"Лабиринты", ХоМин AU (049/?)

Название: "Лабиринты"
Автор:  .Dancer.
Бета:  Taska
Герои/пейринг: Юнхо/Чанмин
Рейтинг: R
Жанр: AU, фантастика, детектив, ангст, экшн, хоррор
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Предупреждение: не закончен. Находится в процессе написания
Краткое описание: "Призрак – явление, зафиксированное сознанием в какой-либо из форм, но не прошедшее обработку в результате мыслительного процесса, отложенное, забытое, либо оставленное без внимания в результате его незначительности. Например, мотив песни, которую спустя некоторый промежуток времени человек начинает воспроизводить в реальности, при этом не придает значения, либо не может четко сформулировать, откуда знает ее. Призраки, обладающие чертами, несвойственными для данных явлений в реальности, требуют немедленного обращения к специалистам Института, так как являются опасными проявлениями неосознанной разрушительной работы подсознания. Подробнее см. Гибрид."

(с) Герр Эдисон. Институт Исследования Внутренних Проблем.

От автора: Моему любимому  miniMinу посвящается. Ты всегда в моем сердце

Часть 1. 001-031
Часть 1. 032-042

Часть 1. 043-049

043

Чанмин медленно открыл глаза и несколько раз моргнул. Паника отступила вместе со странно реальным наваждением. Голова гудела, во рту пересохло. Где-то в желудке зарождалась неясная пока тошнота. Стандартный набор признаков болезненного похмелья после практически бессонной ночи проявлялся в полной мере. Чанмин сел на кровати, уперев ладони в жесткий матрас, поморщился. В висках неприятно покалывало, и это чувство в ближайшие пол часа обещало разразиться приступом жуткой головной боли.
Молодому человеку живо вспомнились его эмоции этим утром. Губы растянулись в противной злой усмешке.
- Идиот, - прошептал Чанмин самому себе, - дубина…
Одна единственная галлюцинация, и он уже, обезумев от страха, готов был бежать, поджав хвост к институтским крысам в надежде вымолить у них исцеление от Гибрида, пусть даже распрощавшись с собственной личностью.
В дверь учтиво постучали. Молодой человек поморщился – звук отдавался в голове все усиливавшимся эхом. Сейчас он, наконец, понял, кто способствовал его резкому пробуждению – незваный гость. Говоря честно, у них с Юнхо гости бывали примерно пару-тройку раз в год, обычно знакомые Дознаватели собирались на тихую пьянку по случаю чьего-то из них Дня рождения.
Чанмин, широко раскрыв рот, зевнул, с силой потер ладонями лицо в надежде, что это возымеет хоть какой-то эффект, и, дождавшись очередного стука – неизвестный гость был слишком настойчив для случайного прохожего, забредшего в обитель Дознавателей – поплелся открывать дверь. Проходя мимо зеркала, молодой человек нарочито отвернулся, ему не хотелось видеть свою помятую уставшую физиономию.
Каспер как раз занес руку для очередной попытки достучаться до единственного сейчас обитателя квартиры, да так и застыл с поднятым вверх кулаком, когда дверь перед ним распахнулась.
- Чего надо? – невесело прохрипел Чанмин, недовольно заморгав, когда лучи солнца, лившегося из высоких окон общего коридора, упали ему на лицо – глаза тут же начали слезиться.
- Меня послал Юнх… Старший Дознаватель Чон, - неуверенно начал Каспер, отрицательно покачав головой на быстрый жест Чанмина – хмурое приглашение пройти в квартиру.
- И чего ему надо? – молодой человек, казалось, еще более нахмурился. – Моя смена еще не началась, – чтобы все же убедиться в своей правоте, он бросил взгляд на пластиковые настенные часы в коридоре.
- Да, но сегодня у вас двоих ежемесячная встреча с Советом.
- Да чтоб тебя, - удивленно выдохнул Чанмин, пораженный тем, что забыл об отчете перед Штурм-Лордами. – Так чего ж ты стоишь, Каспер?
Чанмин рывком захлопнул за собой дверь квартиры и, широко шагая, направился к лестнице на улицу.
Молодой человек непрерывно матерился в пол голоса. Это была честь и обязанность. Это была величайшая привилегия, недоступная большинству граждан… и величайший геморрой для Дознавателей. Над ними не было начальства в привычном понимании этого слова. Они получали огромную свободу в своих действиях. Дознаватели были поверенными граждан и скрывали тайны самого государства. Они оставались в большей свободе от бюрократической машины, чем кто бы то ни было, и несли ответственность перед теми, кто правил всем - перед Советом. Вернее той его частью, что представляла шестое ведомство.
Чанмин перемахнул через последние ступеньки лестницы и, выбежав на улицу, направился прямо к стоявшему у тротуара мобилю с эмблемой Дознавателей – раскинувшими крылья серебряными птицами. Молодой человек отчетливо представлял себе, в какой ярости будет Юнхо.

@темы: жанр: АУ, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, пейринг: ХоМин, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: фантастика, жанр: ангст, жанр: экшн

---

"Лабиринты", ХоМин AU (042/?)

Название: "Лабиринты"
Автор:  .Dancer.
Бета:  Taska
Герои/пейринг: Юнхо/Чанмин
Рейтинг: R
Жанр: AU, фантастика, детектив, ангст, экшн, хоррор
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Предупреждение: не закончен. Находится в процессе написания
Краткое описание: "Призрак – явление, зафиксированное сознанием в какой-либо из форм, но не прошедшее обработку в результате мыслительного процесса, отложенное, забытое, либо оставленное без внимания в результате его незначительности. Например, мотив песни, которую спустя некоторый промежуток времени человек начинает воспроизводить в реальности, при этом не придает значения, либо не может четко сформулировать, откуда знает ее. Призраки, обладающие чертами, несвойственными для данных явлений в реальности, требуют немедленного обращения к специалистам Института, так как являются опасными проявлениями неосознанной разрушительной работы подсознания. Подробнее см. Гибрид."

(с) Герр Эдисон. Институт Исследования Внутренних Проблем.

От автора: Моему любимому  miniMinу посвящается. Ты всегда в моем сердце

Часть 1. 001-031

Часть 1. 032-042

032

- Каспер, привет, - быстро заговорил Чанмин в трубку стационарного коммуникатора, серой пластиковой будкой торчавшего на углу прямо за оградой бывшего приюта-фабрики. - Такое дело… хотел спросить, кто проводил Дознание на Плимвоуд-роуд в «Джеслин мувин»?
- Чанмин? – послышался хрипящий из-за вечных помех муниципальной связи голос молодого Дознователя.
- Да-да, - молодой человек несколько раз быстро кивнул невидимому собеседнику, - посмотри в отчете по Плимвоуд-роуд. Дело срочное.
- Подожди-ка… - в трубке послышался хрип – то ли очередные причуды связи, то ли Каспер со всей возможной для него неуклюжестью, листал подшитые страницы месячного плана смен. Экземпляр этого так называемого расписания хранился в каждой комнате отдела Дознаний и еженедельно подшивался новыми листами данных обо всех санкционированных проверках. – Чанмин, - голос Каспера не предвещал ничего обнадеживающего, - я сейчас еще раз проверю по общему распорядку, но на Плимвоуд-роуд проверок не значится уже-э… - парень протянул гласную, явно сверяясь с очередным столбцом цифр, - семь месяцев.
- Спасибо, не надо. – глухо отозвался Чанмин. Почему-то за мгновение до звонка он подумал о том, что тот скорее всего окажется бесполезным.
- Ну, как зна…
Чанмин нажал на рычаг, прерывая связь, и, выйдя из серой будки, уныло поплелся к Юнхо, так и не покинувшему мобиль.


Далее - в комментариях.

@темы: жанр: АУ, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, пейринг: ХоМин, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: фантастика, жанр: ангст, жанр: экшн

---

"Лабиринты", ХоМин AU (031/?)

Название: "Лабиринты"
Автор:  .Dancer.
Бета:  Taska
Герои/пейринг: Юнхо/Чанмин
Рейтинг: R
Жанр: AU, фантастика, детектив, ангст, экшн, хоррор
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Предупреждение: не закончен. Находится в процессе написания
Краткое описание: "Призрак – явление, зафиксированное сознанием в какой-либо из форм, но не прошедшее обработку в результате мыслительного процесса, отложенное, забытое, либо оставленное без внимания в результате его незначительности. Например, мотив песни, которую спустя некоторый промежуток времени человек начинает воспроизводить в реальности, при этом не придает значения, либо не может четко сформулировать, откуда знает ее. Призраки, обладающие чертами, несвойственными для данных явлений в реальности, требуют немедленного обращения к специалистам Института, так как являются опасными проявлениями неосознанной разрушительной работы подсознания. Подробнее см. Гибрид."

(с) Герр Эдисон. Институт Исследования Внутренних Проблем.

От автора: Моему любимому  miniMinу посвящается. Ты всегда в моем сердце

Вернусь к рассвету… А может – позже,
Могу и вовсе не возвратиться…
Останусь в мире, который тоже
Во сне остаться давно стремиться.
…
Я знаю. Вижу. И – верю, верю
В тебя. А смерть свою власть утратит.
Путь в новый мир – вот за этой дверью…
Будь навсегда. Просто будь. Мне хватит.
Вернусь к рассвету… Вернись со мною.
Пусть сны умрут в старом Зазеркалье.
Грустить о прошлом, мой друг, не стоит…
Оставь иллюзии. Мы реальны.
(с)

Часть 1. Дознаватель.
001

Тонкий резкий луч больнично-белого света прорезал еще мгновение назад казавшуюся непроницаемой мглу, царившую в камере, надежно скрытой метрами земли, цементных перекрытий и похожих на мышиные лазы низких серых переходов, залитых режущим светом. В этой – одной из многих под зданием Совета – комнате сидел человек. Склонившись над дешевым пластиковым столом, оперев на него острые локти, он замер, не шевелясь. Не произнося ни звука, часто, почти болезненно дыша. Его ладони были сложены вместе, словно в неведомой молитве, длинные пальцы крепко сжаты. Луч света из коридора выхватил из тьмы тяжелые, тускло-серые обручи наручников на запястьях человека, опущенное вниз, сведенное судорогой от напряжения лицо, стиснутые, оскаленные зубы за приоткрытыми пересохшими губами, зеленую ткань наглухо застегнутого сюртука. Плотные кожаные перчатки были небрежно отшвырнуты в центр шершавого, покрытого мелкими царапинами стола.
Дверь за пришедшим захлопнулась с глухим щелчком идеально сработавшего замка-ловушки.
Свет включился с секундной задержкой.
- В последний раз ты выглядел так плохо после празднования своего выпуска, - вошедший поморщился – заключенный его не слышал.
Мужчина потянулся с видом неимоверно уставшего человека. С легкой брезгливостью отодвинул стул и сел напротив заключенного, аккуратно откинув полы удлиненного зеленого сюртука. Он неспешно закурил, выпустив вверх струю белесого дыма, поправил плотно обтянувшие запястья кожаные перчатки. И внезапно со всей силы ударил кулаком об стол.
Заключенный мгновенно открыл глаза, в первые секунды принялся испуганно озираться по сторонам. И облегченно вздохнул, увидев мужчину, сидящего напротив него.
- Мне, конечно, приятно, что ради меня ты решил предстать при полном параде, но, право, Юнхо, не стоило, - потрескавшиеся пересохшие губы растянулись в ядовитой усмешке.
Сюртук мужчины украшала тяжелая золотая цепь, на груди блестели три широко раскинувших крылья серебряных Сокола. Над ними в складках атласного черного банта блестела Полярная звезда. Серебряная вязь покрывала края манжет и высокого воротника парадной формы. На черных погонах блестели стилизованные птицы.
- Все-таки, Мин, ты большая язва, - мужчина недовольно поморщился, - знаешь же, что я уехал в штаб главнокомандующего внешним наблюдением, и устраиваешь неприятности именно в тот момент, когда я больше всего мечтаю о душе и теплых домашних тапках.
- О, конечно, прости, Юнхо. Надо было дать тебе возможность выспаться и хорошенько нажраться после столь приятного приема. Ну, как я мог так облажаться! – Молодой человек изобразил на лице гримасу раскаявшегося отчаяния, впрочем, не потрудившись скрыть всю неискренность сего чувства.
- На шутки, значит, силы остались, - усмехнулся Юнхо.
- А то, - улыбнулся в ответ Чанмин, расслабляясь, разминая до этого сцепленные вместе пальцы.
- И какое, интересно, дерьмо настолько забило твою откровенно немаленькую башку, что мозгу пришлось переехать куда-то в совершенно не надлежащее для мыслей место? – поинтересовался мужчина. – Мин, какого ху…дожника ты не прошел совершенно простую еженедельную проверку и оказался в кутузке?
- Ммм… Юнхо, ты всегда так витиевато выражаешься, что большая часть смысла ускользает от собеседника, конечно, когда он вообще присутствует в твоих словах. Ты не заметил? – Чанмин поморщился. – Я поэтому и пытался…
- Читать себя. – закончил мужчина, тон его стал совершенно серьезным. – И ты прекрасно знаешь, насколько это опасно. Читая себя, можно и не выплыть, Мин.
- А что мне было делать – тебя ждать? - мгновенно вспыхнул молодой человек. – А если б тебя задержали в генштабе еще на неделю? Гнить в подземелье, отвечая на идиотские вопросы каких-то бездарей? Круто…
Мужчина молчал. В тишине он докурил, затушил сигарету прямо об стол, поднялся на ноги.
- Кто тебя проверял? – коротко спросил он.
- Чинни. – уже спокойно ответил младший.
- Тот еще придурок, - вздохнул Юнхо, - как-то пробовал Читать собственную мать и до сих пор считает ее шпионкой.
Бесшумно ступая, мужчина прошелся по комнате, зашел за спину Чанмина, чуть замешкавшись, расстегнул тугие пуговицы и стянул перчатки. Его руки легли на плечи молодого человека, легко сжали.
- Попробуй не представлять всяких там гадостей, хорошо? Я и так устал.
Молодой человек молча кивнул. Закрыл глаза.
Юнхо потянулся, полуобнимая сидящего спиной к нему парня, взял его за руки, сплел их пальцы.
- Раз, два, три, четыре, пять, - хрипло прошептал Чанмин, крепче сжимая теплые ладони старшего, - вышел зайчик…
Мир треснул, брызнув радужными осколками…



Продолжение в комментариях

@темы: жанр: АУ, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, пейринг: ХоМин, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: фантастика, жанр: ангст, жанр: экшн

---

Опрос

Совсем скоро здесь намечается долгий ХоМин АУ. Поэтому большая просьба автора )

Отвечаем честно, хорошо?

Вопрос: Буду читать!

1. Да, конечно.		85	(80.19%)
2. Этот пейринг - не буду.		12	(11.32%)
3. Не буду читать АУ.		0	(0%)
4. Возможно.		5	(4.72%)
5. Если позволит время.		3	(2.83%)
6. Нет.		1	(0.94%)
Всего:		106

@темы: записки сумасшедших, жанр: АУ, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, пейринг: ХоМин, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: фантастика, жанр: ангст, жанр: экшн

---

"Игра марионеток", ЮнДже, R, для ~Плачущий_Ангел~ (23/23)

Название: "Игра марионеток"
Автор:  .Dancer.
Бета: бета пока занята. Небечено.
Герои/пейринг: Юно/Джеджун
Рейтинг: R
Жанр: AU, детектив, ангст, хоррор, экшн
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, все описанные улицы реально существуют и принадлежат Праге, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Краткое описание: Двадцатый век. Двадцатые годы. Мир испытал на себе всю ярость и мощь Первой мировой войны, Европа пытается оправиться от ран и построить жизнь по-новому. Чехия и Словакия объединяются в вымученный союз и выходят из-под правления Австро-Венгрии. Шаткое равновесие может быть нарушено лишь одним неверным шагом любой из сторон. Азия так же полна противоречий. Корея под властью Японии и жаждет свободы. В свою очередь, у японцев другие планы относительно мира. В это время человек, пытающийся откинуть свое прошлое, вынужден к нему вернуться...
От автора: Просто хотела сказать то, что по своей глупости не сказала раньше) Каюсь... Этого фанфика и вообще всей моей Праги не было бы без одного человека, которого я безмерно люблю и уважаю)  miniMin, все что я делаю, - это лишь твоя заслуга) Ты всегда в моем сердце

Глава 1-10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Главы 15-16

Главы 17-18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23. Эпилог

Глава двадцать третья, в которой Юно ставит точку.

Когда все это началось? Без сомнения, недавно. Календарь отсчитывал лишь десять дней с того момента, как Юно впервые стоял здесь – перед домом на улице Штепанска, 12. Когда же его жизнь, его убежденность в правильности выбранного пути дала трещину? Когда-то очень давно. Но только здесь, в старой Праге, детектив осознал это. Прошел через боль и неуверенность, через осознание собственной беспомощности, мучительное, но такое, без сомнения, обычное, земное, доступное всем людям. Может быть и Юно впервые почувствовал себя обычным, не примечательным и невыдающимся, способным страдать, любить…Было ли в самом этом осознании что-то хорошее? Детектив Чон думал – вряд ли. Юно хотел надеяться, что все-таки было.
Темный переулок напротив «Коготков» надежно скрывал мужчину от взглядов возможных наблюдателей. Хотелось курить, но он не решался повторить ошибку Терезы. Он просто ждал. Все началось здесь и должно было здесь закончиться.
В темных окнах борделя, едва различимый, двигался одинокий силуэт. Словно искал что-то. Кого-то…
Юно вышел вперед. Ждать далее не имело смысла.
Он с силой толкнул окованную железом низкую дверь «Коготков», как делал это десятки раз ранее. Петли коротко скрипнули, повинуясь ему.
- Здравствуйте, Зулу, - тихо проговорил Юно, он почти улыбнулся.
- Доброй ночи, детектив, - девушка одиноко сидела за стойкой. – Хорошо, что вы пришли.
- Вас не убили, я рад, - Юно сел рядом. Положил ладони на барную стойку.
- Да, к счастью, удалось избежать этой участи. – Зулу кивнула.
- Да, пока, - пожав плечами, проговорил детектив.
- Что вы имеете в виду? – Зулу повернулась лицом к Юно. На ее щеке налился темный синяк, рука аккуратно перебинтована.
- У кого-то тяжелая рука, - отстраненно проговорил мужчина, указав взглядом на кровоподтек на ее лице. Зулу, казалось, не обратила на это внимания. Она ждала. – Понимаете ли, если вы в курсе этого дела, заказ итальянцу сделали на всех женщин из «Коготков». Включая вас.
- Не знаю, о чем вы, - девушка поморщилась. – Не понимаю.
Юно кивнул. Казалось, он с увлеченностью рассматривает бутылки, расставленные за барной стойкой.
- Вы расставляли? Красиво. Все очень аккуратно.
- Это моя работа. – Зулу пожала плечами. – Хотите, налью вам чего-нибудь выпить?
- Не отказался бы.
Девушка зашла за барную стойку, потянувшись, взяла стакан.
- Проституция – тоже ваша работа. Она вам нравилась?
- Не самый худший вариант. Конечно, и не самый лучший.
- Действительно. – Юно кивнул. – Тоже, в сущности, работа. Странно, когда я приходил в «Коготки», вы всегда были здесь. Может и не заметно, молчаливо. Что бы я не говорил, вы слышали все разговоры. Я ведь и не замечал.
Зулу улыбнулась.
- Конечно, не замечали. Вы были поглощены другим. На самом деле вы даже не представляете, насколько это замечательно, когда тебя не замечают. Когда думают, что ты не соперница, просто тихая мышка, добрая и участливая, не задирающая носа и не пытающаяся быть важнее и главнее других.
Юно кивнул.
- Я так и подумал. Знаете, а вы правы. Ведь когда такая, как вы, тихая и добрая, рядом, так просто поделиться секретами, тем, что гложет, рассказать все. Когда вы, такая участливая и улыбчивая, рядом, просто поделиться своими печалями, зная, что вы выслушаете. Просто рассказать о больном безумием отце и старой карге, пытающейся выудить каждую монетку. Просто нашептать по секрету о банде, продающей наркотики. Просто?
- Да, конечно. – Зулу спокойно кивнула. – Ангеле было просто рассказать об этом, поделиться своей бедой.
- Наверное, и Всеславе было просто, считая себя самой хитрой, похвастаться перед такой, как вы – ничем не примечательной – что она-то умнее остальных, она ценится выше. Как, я думаю, и Жанет, читавшей библию вам – блудной дочери Христа – было просто замечательно облегчить душу, рассказав о своей тайне.
- Позвольте поправить, - Зулу поводила пальцем из стороны в сторону. - Шлюшка Жанет, охмурившая старого дурака, чтобы только получить работу здесь, и по глупости залетевшая, не спешила делиться тайнами. Может настолько стеснялась своего выродка, а может действительно его любила.
- Ну, да, конечно. – кивнул Юно. Упоминание о встреченном им ребенке в подобном контексте вызвало смутное чувство злости. – Как можно было забыть про письма. Вы же и мне их прочитали. И что же?
- Покаялась Жанет. Та простила меня… наставляла на путь истинный. И быстренько все рассказала. Можно сказать, покаялась перед смертью. - девушка усмехнулась, впрочем, довольно безразлично.
- Конечно. Когда рядом были вы, думаю, с жаром раскаивавшаяся в своих пороках перед старшей подругой – Жанетте было очень легко поведать свою тайну. Доверить жизнь свою и сына… А Сантана? невинная крошка, чувствовала себя защищенной рядом с такой, как вы – спокойной и уравновешенной, способной постоять за себя… А я-то полагал, что все это Тереза.
- Все так думали. Но Тереза, такая гордая, командовавшая нами, словно мамаша... Кто бы ей доверился? Я бы не за что в жизни. Да и она на все свысока смотрела, не доверяла, хранила свои тайны, будто это было кому-то интересно. Да каждая из них считала, что она единственная, с настоящими проблемами. А все остальные просто маются скукой здесь. Каждая думала, что лишь она доверяет мне свои секреты.
- А вы испытывали что-нибудь? Как подруга? – в голосе Юно послышался неподдельный интерес.
- Совсем чуть-чуть. Слушать их стенания тоже стало мне работой. Наверное, - Зулу на мгновение задумалась, - я испытывала жалость к ним. Какими же зацикленными на себе они были. Как любили жалеть себя, лелеять свою беду, даже не пытаясь ничего изменить.
- А вы не жалели себя?
- Хм… Может быть немного. Конечно, не так, как они. У меня есть работа, деньги, крыша над головой. Зачем жалеть. Я не была при смерти, не побиралась, полумертвая от голода… Как это было когда-то в детстве. Главное, детектив, это выживание. Стать такой, чтобы выжить. Только и всего. Зачем плакать? Зачем сожалеть? Когда-то в детстве, может быть, я испытывала жалость к себе и своей жизни. Когда-то, когда мать, беременную, насиловал мой же отец, словно даже не замечая, что она истекает кровью прямо под ним, уткнувшаяся своим огромным животом в гнивший от сырости матрац. Когда-то, когда он был пьян и приводил домой таких же, отвратительно пьяных, провонявших потом дружков, когда мог бить нас с братьями и сестрами, пока не выбьется из сил. Когда-то, когда одним зимним вечером продал моего младшего братика, которому едва исполнилось двенадцать, странному, неизвестному господину, приехавшему в наши трущобы на шикарной карете. Когда впервые продал меня на улице… Наверное, тогда. Может быть. Однажды он полез ко мне. Бил, бил… Я думала, что умру. Вот тогда я действительно испугалась. Испугалась, что это конец. На столе лежали его ножи. Не помню точно. Он подошел снова. Я схватила нож. Ударила. Била, пока он не упал. Пока кишки кровавыми комьями не начали вылазить из этого мерзкого ублюдка. – несмотря на слова голос Зулу оставался спокойным, совершенно бесстрастным. – А здесь, господин Чон, знаете, здесь все нормально. Абсолютно. Здесь не о чем жалеть. Просто выполняй свою работу, то, за что платят, то, что поможет выжить. Делай это, и можно оставаться спокойной.
- Много вам обещали заплатить? – после рассказа девушки Юно чувствовал тошноту. Та волнами накатывала на него.
- Да. Знаете, очень много. Столько, что можно уехать и забыть навсегда о прошлом. Это действительно был шанс. Выигрыш в лотерее. Стопроцентный. Я же говорила – просто выполняй свою работу и выживешь. Вот мы и выполняли.
- И ваш соратник тоже?
- Он странный тип. Мне не нравится. – Зулу пожала плечами. – Когда он все это предложил, казалось, я сплю. Это просто сон. Страшный или может быть, наоборот, несущий надежду. Но ведь мне с самого детства не снятся сны. Зато все получалось очень слаженно. – на мгновение девушка прикоснулась ладонью к синяку на щеке. – Мы немного повздорили. Он очень расстроился, что я выстрелила Ангеле в лицо. Я не очень хорошо стреляю. А ведь надо было где-то эти значки вырезать. Простите, детектив Чон, у вашей родины очень странная письменность. Все эти закорючки… Сам черт ногу сломит. – Зулу помолчала и вдруг засмеялась, тихо-тихо. - Но вы бы видели эту физиономию. Бледная, стояла на улице, смотрела на меня во все глаза. Такая испуганная. Глупенькая Ангела. Надо было бежать со всех ног. Понимала же, что я не повидаться пришла. После того вечера, когда я ее обвинила. Я же тоже знала, что она в тот день ездила к бандитам и просто не могла убить малышку Сантану. Тем более, я прекрасно знала, кто убил ее. Конечно, я соврала вам при нашем последнем разговоре. Получив от меня серьги, Ангела никуда не пошла. Ни к какой Всеславе. Ее и так трясло от страха. Пошла я, еще вечером, взяв серьги, предупредила, что встречусь к ней, что Ангела замышляет рассказать все Триверти, и мы должны что-то с этим сделать. Сказала, чтоб не пугалась, подошла, и мы бы мирно решили все наши небольшие вопросы. Эта дура действительно боялась, что Ангела расскажет, даже не удосужилась спросить, почему необходимо встречаться так поздно, почему нельзя поговорить в борделе. Ну и дура… Я бы спросила на ее месте.
- Я бы тоже спросил, - кивнул Юно. Их разговор в какой-то чудовищной карикатурности походил на приятельскую беседу.
- А Жанет… Еще одна до неприличия идиотка. Даже поблагодарила, когда я сказала, что сама нашла экипаж, который довезет ее в деревню к сыну, когда уговорила поехать туда, сославшись на предчувствие. Ну и конечно, детектив, вы тоже не отличились, придя сюда просто так, без полиции, без оружия. Хотя я думала, вернется Полина… Надо же ей выпить в компании. Мы даже и условились держаться вместе. Встретиться здесь, если что-то случится. – Зулу помедлила. – Придется вас убить, детектив. Хотя, честно говоря, я вам даже слегка симпатизирую.
Зулу подняла руку с револьвером. Конечно, тем самым, из которого стреляли в Жанет и Ангелу.
- Мне вас жаль. – внешне Юно оставался спокойным, его пальцы под стойкой медленно тянулись к кольту за поясом брюк. – В вас осталось так мало человеческого. Только звериное. Инстинкты. Сожрать более слабого, без сожалений, без каких-либо чувств. Убить, чтобы не убили тебя. Выжить, пусть даже зверем, дикой, зараженной бешенством тварью. Таких как вы надо убивать.
- Слова, детектив, всего лишь слова. От них, поверьте, мне ничего не будет. – Зулу взвела курок. Револьвер в ее руке не дрожал.
Пальцы Юно сжались на рукояти кольта. Еще мгновение…
Выстрел был оглушительно громким, запах гари ударил в ноздри. Дыхание Юно сбилось. На какие-то доли секунды он оцепенел, готовый вот-вот почувствовать ускользающую жизнь, биение крови в скрученной болью плоти, пронзенной пулей. Еще мгновение… Ничего…
Зулу перед ним покачнулась. Кровь, толчками выбивавшаяся из опаленной по краям красной точки на груди, заливала платье.

***

- Да вы просто стихийное бедствие! Несчастье на мою голову! – орал Бенеш. Его обычно бледное лицо исказила гримаса злости, лоб покрывали капли пота. – Какого черта вы поперлись сюда один! Если б вас застрелили?
Следователь убрал пистолет в кобуру, прошел в полутемный зал. Следом за ним вбежали несколько мужчин в форме пражской полиции. Двое из них, невысокие, с резкими азиатскими чертами, подошли к Бенешу.
- Что дальше? – глухо спросил один из них, скользнув по Юно заинтересованным взглядом.
- Осмотрите здесь все. А мы пока поговорим. Так, детектив? - следователь повернулся к мужчине. – Пойдемте. – он указал на тяжелую штору, занавесившую проход в подсобные помещения и подвал.
Вслед за ним Юно спустился по узким ступеням вниз. Ведомый Бенешем, прошел дальше – к сорванному наполовину алому занавесу.
- Что она делала здесь? – следователь неопределенно махнул рукой в сторону покинутого ими зала, по всей вероятности, имея в виду Зулу.
- Пыталась меня убить, видимо. – хмуро ответил Юно. – Эта девушка – Зулу – была одной из убийц. Одной из тех, кого мы искали.
- А второй? – Бенеш остановился, посмотрел на детектива. – Она сказала, кто ее подельник?
- К сожалению, нет. – Юно помедлил. – Почему вы оказались здесь?
- С нами связались из вашего посольства. Антонин каким-то образом оказался там. Даже не представляю…
Юно невольно улыбнулся. Земан выполнил его просьбу. Спасибо.
- Он лепетал что-то про подземный ход, - Бенеш обвел взглядом комнату. – Видимо, по нему и сбежал этот маньяк – Ким Джеджун.
- Он не маньяк. – быстро ответил Юно.
- Защищаете его? Все еще… - Бенеш недовольно поморщился. – Даже при условии, что все улики указывают на него? Втерся в доверие к девушкам, убивал их. А потом и вовсе сбежал. Вы же знаете, да? Знаете, куда он ушел? Где он сейчас?
- Не знаю, - пожал плечами Юно.
- Бросьте прикидываться! – Бенеш сделал шаг вперед, его ладонь с силой сомкнулась на руке детектива, сжала. – Вы должны рассказать все.
- Ничего я вам не должен. – Юно резко дернулся, сбрасывая руку Бенеша. На костяшках пальцев того запеклась кровь.
- Все еще не доверяете, - следователь отошел. Сделал несколько шагов по комнате. – Слава Богу, хотя бы Антонин взялся за ум и рассказал все. Что ж, думаю, мне придется посадить вас под домашний арест на время, пока мы не найдем эти бумаги. – крайне раздраженно проговорил Бенеш.
- Полностью согласен, - Юно жестко улыбнулся. - Только знаете, что странно?
- Что же?
- Откуда вы знаете про бумаги? Джеджун – ладно, вам дали распоряжение «сверху», как вы сами изволили выразиться. Русский офицер – тоже вполне понятно по тем же причинам… Но бумаги. – Юно сжал кулаки. – Откуда вы знаете о них? И давно ли в пражской полиции служат азиаты? Со всеми этими россказнями о ксенофобии. Пара людей, пришедших с вами, никоим образом на пражан не походила.
Бенеш издал тихий, хриплый звук. Смешок. Снова и снова. На его лице расплылась широкая кривая улыбка. Полицейский пистолет, в какой-то момент оказавшийся в его руке, дулом смотрел в живот детектива.
- Догадливый… гаденыш. Давно понял?
- Сейчас, - Юно попытался сохранить ровные интонации. Его сердце бешено билось в груди, готовое вот-вот разорваться от напряжения. – На лице Зулу твой кулак оставил неплохой отпечаток. Даже кожу содрал. – осторожным кивком Юно указал на руку Бенеша.
- Глупости. Эта мразь достойна была смерти. И она, и все ее подруги. И эта шлюха – Тереза – отказавшая мне из-за братца-недоноска. Это грязь без права существования. Это болезнь. Болезнь! – голос Бенеша резко поднялся. В нем появились визгливые интонации. – Каким же глупцом я был, пойдя в полицию, думал изменить что-то. Черта с два! Одни продажные твари, никакого закона. С какой же радостью, с каким удовольствие я уничтожил бы их всех, поставил к стенке и расстрелял! Но я не мог… Думал, что не могу. Думал, что у меня не хватит сил. Нет… На войне все было честнее. Убивай или убьют тебя! Режь, жги. Все, что сделаешь, будет оправдано. На войне я мог быть богом. А здесь… Снова стал никем. Меня называли лучшей ищейкой Праги. Просто потому, что я не боялся любыми способами выбивать из этих грязных ублюдков показания. Не боялся замарать руки во всем этом дерьме! Мне говорили, что я лучший из полицейских, хвалили и давали премии. А потом эта продажная скотина – начальник нашей достопочтенной полиции – орал на меня в своем кабинете, жирный боров, орал, что выгонит, как паршивую собаку, если еще хоть раз подобное повторится. Он просто выгораживал своих дружков, как и всю эту банду, торговавшую наркотой. С каким же удовольствием я вмял в стену череп этой скотины – рыжей паскуды!
С каким-то отстраненным сожалением мысленно Юно попрощался с Бритвой.
- Эта жирная скотина – наш шеф - спал с ней, с Терезой, был ее постоянным клиентом. Она пожаловалась, что я приходил к ней, так он запретил мне. Запретил! Что он может сейчас? Что? – Бенеш почти кричал. – Ничего. Нашлись те, кто понял меня, оценил, что я делал для города! Те, кто стоит выше этого чертового начальника полиции. Те, для кого он просто насекомое, не достойное внимания. Люди с истинной властью. Те, кто правят, а не те, кто подчиняется. Не верил политиканам, никогда не верил, но они, именно они решили изгнать всякую мразь из нашего города. Меня нашли. Рассказали все. И про бумаги, и про этого Джеджуна, и про то, что мир, заработанный ценой всей этой пролитой солдатами крови, может быть разрушен из-за этих бумаг… Сказали, что надо сделать. Про бордель, про проституток. Объяснили. Да мне позволили делать все, что хочу. Все! Обещали помочь во всем и помогали. Деньгами и людьми. Теми, кто не боится. Все, что будет нужно, чтобы найти этот договор, чтобы выманить его. Чтобы уничтожить. Любое мое действие станет неизменно правильным. И я все сделаю. Слышишь, все. Если надо я натравлю на этого Джеджуна не только город, но всю страну. Людям захочется блевать от того, какие зверства он творит. Он, слышишь меня? – Бенеш широко ухмыльнулся. – Никто не засомневается в том, что он больное чудовище. Проститутки покажутся только забавой, прологом к настоящему действию. Горожане будут искать его. Из желания разорвать в клочья. Из желания задушить именно своими руками. И когда ему некуда будет пойти, негде спрятаться, он отдаст бумаги. Он сдастся. И тогда я пристрелю его, как паршивую скотину… неуловимого Кима Джеджуна. И ты меня не остановишь. Теперь точно. – от долгого монолога Бенеш дышал часто, с шумом втягивал носом воздух, но оружие держал крепко.
Юно подумал, что, видимо, именно из этого пистолета убили Сантану. Бенеш вынул пулю. Вынул потому, что каждый, кто разбирается в оружии, понял бы, что это пуля из табельного пистолета местной полиции…
- Тебя обманули. Твоих политиков подкупили. – на мгновение в голосе Юно проскользнула злая усмешка. – Ты убивал женщин, творил с их телами всякие зверства, вырезал неизвестные тебе знаки по приказу тех, кого ты даже не видел ни разу. Ты делал это все ради спокойствия чужой страны. Разве не понимаешь? – детектив сделал короткий шаг вбок. Туда, где в углу стоял единственный в этой комнате стул. – Ты стал марионеткой. Как и я. Как те женщины, которых ты убил. Вы убили.
- Ложь, - Бенеш нервно рассмеялся. – Ты чужой здесь. Тебе все равно. Наговоришь чего угодно, чтобы спасти свою шкуру. У тебя нет ни дома, ни веры, ни цели. Я знаю. Все знаю. Успел навести справки. – следователь криво ухмыльнулся.
Детектив молчал несколько секунд. Эти слова больно ударили по нему. Может быть потому, что отчасти отражали правду. Отчасти.
- Но эти женщины – разве они были виноваты в чем-то? – Юно переполняло отвращение.
- Были, конечно. Во всем виноваты. Они отравляли город! И они, и этот Джеджун, который без сомнения, еще поплатится. Я найду его. – следователя буквально трясло. Пот скатывался с его лица крупными каплями. – Но ты уже не увидишь. Сообщник, застреленный при попытке к бегству.
- Больной… Ты и Зулу – вы убивали их одну за одной.
- Дааа… Как же просто все оказалось. Как легко было отлавливать их по очереди, глупых, испуганных. Зная о них все, зная, где их можно найти… Зная тайны, которые он по глупости открыли Зулу. Как же я ошибся, не доверив ей поиск бумаг, скрыв от нее истинную цель. Черт! Да она бы в дерьмо по уши залезла, но принесла бы, как шавка. Нееет… Как же доверить судьбу стольких людей шлюхе? Я подумал так, но ошибся. Насколько было бы проще… Какие ей тайны государства? Да ради денег она готова была на все. Этих своих подруг живьем сожрать готова. Как и все они, мразь…
- У тебя были ключи от того склада, где Земан спрятал Зулу, да? – медленно переводя тему разговора, успокаивающе спросил Юно. Бенеш явно выходил из себя.
- Конечно. Надо же было как-то подставить этого недоноска и его шлюху-сестру. Если б та не знала про бойни, как же я мог бы насладиться допросом… А я бы насладился… Не повезло, черт… - Бенеш замолчал на несколько секунд, его дыхание было тяжелым, прерывистым. - Этот склад принадлежал полиции. Запасные ключи всегда хранились в управлении. Слюнявый идиот Земан даже не вспомнил, какой же он все-таки жалкий... А Зулу украла перчатку из борделя и подкинула к складу. Эта шлюха меняла их по десять раз за день, чтоб табаком не воняло, и оставляла, где придется. Смешно…
Следователь затрясся от смеха. Из его глотки вырывались хриплые, прорезавшиеся внезапно высокими визгливыми нотами звуки. Пистолет в его руке опасно затрясся.
Смех этого человека вызывал у детектива лишь отвращение. Отвращение настолько сильное, что даже страх за свою жизнь тонул в этом гадливом чувстве. Юно едва заметно сделал еще один едва заметный шажок. Спросил осторожно, пытаясь сохранить в голосе спокойные интонации:
- Ты все время повторяешь: Тереза, Тереза… Ты же просто помешался на ней, да? Поэтому и не убил сразу на том перекрестке у Ботицкой?
- Помешался… Глупости. Эта тварь посмела отказать мне – она, шлюха, которая радоваться должна была, она отказала мне из-за дурака Земана. Я хотел напугать ее тогда в переулке. Ранить, чтобы она истекала кровью. Чтобы молила меня. Чтобы поняла все… Но тварь сбежала. Тогда. Сегодня она нашла меня в управлении на Влашской. Все повторяла, что была на бойне, выследила убийцу. Глупая баба… Конечно, я выслушал ее. Помог доехать до дома и сказал, чтобы не открывала никому, пока не вернусь. Обещал помочь. Она так улыбалась. Благодарила. Стареющая шлюха. – быстрым нервным движением Бенеш провел по лбу, стирая пот. В этот момент Юно сдвинулся еще на шаг.
- И ты пришел. А когда услышал нас, выпрыгнул в окно. – Юно осторожно сделал еще один маленький шажок. Казалось, просто переступил с ноги на ногу.
- Да, она поплатилась. Тоже.
- Тереза жива, - слова Юно прозвучали насмешкой, - ты ошибся.
- Что? – выдохнул Бенеш. – Она…
- Жива. Не сомневайся.
- Не на долго. Я убью ее. Убью. – Бенеш нервно запустил пальцы в волосы. На мгновение зажмурился.
Юно дернулся в сторону, лишь на долю секунды опережая следователя. Схватился за спинку стула и что есть силы выбросил вперед – во врага.
Выстрел прозвучал над самым его ухом. Пуля ударила в стену. Резко замахнувшись, Юно с силой пнул руку Бенеша, с каким-то отстраненным удовольствием услышав хруст кости, пальцы выпустили рукоять пистолета. С силой навалившись вперед, Юно прижал Бенеша стулом к полу, его кулак с короткого замаха врезался в лицо противника. Несколько раз, пока под пальцами не захлюпала кровь из сломанного носа. Бенеш дергался под ним, пытаясь высвободиться. Юно почти рычал. Еще удар. Что-то захрустело под его пальцами – вывихнутая на бок челюсть. Глаза Бенеша закатились.
Тяжело дыша, Юно поднялся, едва способный остановить себя. Свою звериную ярость. Желание убить, заполнившее рассудок, заполонившее его искрами бешенства. Пальцы Юно мелко подрагивали.
Сколько времени оставалось до того момента, когда люди Бенеша все-таки спустятся в подвал, проверить, осуществил ни следователь свой замысел?

***

Где же? Юно судорожно шарил руками по стенам комнаты… Где? Против стольких противников у него не было шанса… Где? В мозг закрадывалась паника, она сковывала, делала движения неуклюжим, медленными… Где? От вспышки ярости не осталось и следа, на ее место пришла лишь усталая опустошенность, холодное, скользкое осознание собственной беспомощности… Юно готов был завыть от отчаяния…
Бенеш на полу не двигался. Его грудь слабо поднималась. Следователь оставался жив…
Юно подавил в себе секундное желание пнуть Бенеша, поиски хода – единственного возможного спасения – были важнее.
Что старик говорил в тот вечер, когда полиция наведалась в бордель? Что он откроет… Откроет… Тогда это показалось Юно странным, но слова Ли Гюмина не вызвали у него подозрения… Откроет… Если был замок, значит должен быть и ключ… И Юно очень надеялся, что найдет его.
Где? Детектив опасливо выглянул в коридор. Кто-то ходил наверху, за занавесом у самой барной стойки. Взгляд Юно пробежал по стене. В полутьме, царившей на узкой лестнице, разобрать что-либо было почти невозможно… Разве что что-то выделялось на гладкой стене. Какая-то неровность… Какие-то крюки.
Ну да, конечно, спускаясь сюда в тот день, когда разоблачил, наконец, маскарад Джеджуна – думал, что разоблачил – Юно же сам ударился рукой об один из этих крюков. Держатели для ламп. Почему два рядом? Мужчина отпрянул. Бенеш за его спиной хрипло застонал. В его горле что-то противно забулькало. Не время…
Юно глубоко вздохнул. Это могло быть бредом, фантазией воспаленного страхом мозга, элементом исторического романа. Детектив отлично помнил, что один из этих крюков слегка шатался при касании. Это был шанс. Последний.
Снова вздохнув и резко задержав дыхание, Юно бросился вперед. Стены коридора промелькнули перед его глазами. Перескакивая через ступени, мужчина схватился пальцами за один из крюков. Тот жалобно лязгнул. В этот момент занавес наверху лестницы колыхнулся.
- Эй, что там? – закричал кто-то, еще не понимая…
Ошибся?.. Юно еще успел подумать это за мгновение до того, как стена прямо перед ним дрогнула, раскрываясь. Не удержав равновесия, мужчина полетел вперед. В следующий момент стена уже сошлась за его спиной. Оставляя Юно наедине с тьмой…

***

Сколько он идет, детектив не знал. Не мог ответить даже приблизительно. Осторожно ступал в полном, абсолютном мраке. Держался руками за стену и шел. Ничего более не оставалось.
Потолок был низким. Юно едва ли мог встать в полный рост. Через несколько метров после прохода стены сужались настолько, что не хватало пространства раскинуть руки. Тоннель все время уходил вниз. Дальше, под землю. Казалось, все вокруг сочилось влагой.
Юно было страшно. Он без стыда признавал это. Страшно настолько, что не хватало сил вдохнуть полной грудью влажный затхлый воздух. Страшно настолько, что тряслись пальцы, все тело пробивала мелкая дрожь. Он был заперт в этом каменном мешке и с каждым новым шагом в его мозгу все укреплялась и росла вера в то, что этот тоннель закончится тупиком.
Юно переставлял ноги скорее машинально. Голова раскалывалась от боли, вызванной каким-то диким первобытным ужасом. Он замурован здесь… Это так походило на кошмары, мучившие его ночами, настигшие его теперь…
Страх мучил Юно. Мучил настолько сильно, что мужчина даже не сразу понял, что в какой-то момент наклон пола изменился. Тоннель выводил его обратно к поверхности.

***

Тупик. Как же так? Стена впереди. То, чего он боялся. То, во что все больше и больше верил с каждым шагом. Юно била дрожь. Возвращаться? Остаться здесь навсегда? Все означало лишь одно – смерть. Мужчина отступил на шаг. Камень под его ногой хрустнул, и стена, еще мгновение назад казавшаяся незыблемой пошла в сторону.

***

Все здесь казалось старым. Мебель, словно хлам, выброшенный за ненадобностью. Краска на стенах облупилась. Полоток в потеках, в рыжеватых разводах. Юно это не заботило. У маленького окна спиной к нему сидел кто-то. Подол алого ханьфу волнами шелка стекал вниз. По прямой напряженной спине сбегали пряди иссиня-черного парика, украшенного бусинами и цветами.
Неосознанно Юно потянулся вперед.
- Дже… - позвал он.
Человек перед ним резко обернулся.
- Брат? – по лицу Джихё словно пробежала рябь. – Зачем ты… Ты же приведешь их сюда…
Юно уже оказался около девушки. Схватил за руку.
- Где он? – не сдержавшись, Юно перешел на крик.
- Я здесь. – за спиной детектива раздался голос Джеджуна. Мужчина стоял в дверном проеме. На нем был старый плащ, скрывавший фигуру. – Я здесь, Юно. – повторил он. Джеджун выглядел безмерно уставшим. Под глазами залегли темные круги, скулы выделялись на болезненно-бледном лице. – Ты пришел. Хочешь убить меня? Отомстить? – голос Джеджуна был хриплым.
- Нет, - Юно мотнул головой, резко.
А что он хотел сделать? Зачем искал Джеджуна? Злился? Чувствовал обиду? Зачем он шел сюда через все это… Зачем пытался найти, любой ценой найти… Почему, черт побери, даже сейчас в нем не было той ярости, что душила его прошлым рассветом? Юно искал в себе отголоски чего-то темного, того, что помогло бы, наконец, поставить точку. Разобраться в себе. Искал и не находил.
- Тогда зачем? – голос Джеджуна поднялся до крика. – Зачем пришел? Ты мучаешь меня, понимаешь, мучаешь… Я был уверен в цели, я шел к ней… а теперь даже не знаю, мои ли это были решения. Все ты, ты… Я оставил тебя, чтобы ты жил спокойно, ушел, я хотел дать тебе шанс. Зачем ты явился сюда, черт бы тебя побрал!
Юно шагнул вперед, повинуясь странному, страшному в своей силе чувству. Сжал плечи Джеджуна, оказавшись рядом, рывком потянул, прижимая к себе. Чувствуя, наконец-то просто чувствуя его рядом…
- Ты говорил, что любишь меня… - голос Юно хрипел. Ком в горле не давал дышать. – Ты лгал?
- Нет, идиот… Конечно, нет.
- Оставь эту затею. Брось. Я смогу защитить тебя. Я смогу…
- Я не смогу, - прошептал Джеджун, обрывая мужчину на полуслове. – Я не смогу, Юно. Родина ждет… это важно.
- Важнее. – поправил Юно. Не спрашивал. Все было понятно без слов… Он опустил руки, сделал шаг назад, отходя от Джеджуна. Заставляя себя отойти.
Мужчина смотрел на него чуть испуганно, в черных глазах плескалась боль. Обреченность и осознание того, что выбор этого пути будет терзать его. Их обоих…
- У тебя был какой-то план, как выбраться отсюда? Из Праги. – голос Юно звучал теперь холодно, отстраненно. Он не должен был поддаваться чувствам, теперь не должен.
- Да, - Джеджун поспешно кивнул. – Ты успел в последний момент. Ровно в семь с вокзала уходит почтовый поезд. Гюмин ждет меня там. Он договорился с кем-то на вокзал, меня вывезут из страны. Помогут добраться домой.
Юно сдержанно кивнул. Ему было больно, больно в той жуткой степени, в которой все чувства, все эмоции теряются в этой боли. Тонут в ней…
- Полиции доверять нельзя. – предупредил Юно.
- Знаю. Они проверяют все поезда. Меня спрячут. Гюмин говорит, везде появились заставы, после того, как мы сбежали из борделя. Входы на территорию вокзала охраняют. Но я смогу туда попасть. Как-нибудь. – Джеджун медленно кивнул своим мыслям.
- Сможешь. Я их отвлеку. – Юно решительно скинул пальто.
- Нет, Юно. – жестко ответил Джеджун, его лицо переменилось. – Я не позволю тебе.
- Я тебя не спрошу. Забирай Джихё, и валите. – в голосе Юно прорезалась сталь.
- Не надо… - Джеджун несколько раз покачал головой.
Юно молча взял Джихё за руку, потянул к мужчине, вложил ее маленькую ладонь в его. Сестра тут же, словно обжегшись, отдернула руку.
- Я останусь с тобой, Юно. – по лицу девушки текли слезы, но голос звучал твердо. – Я… Прости, я… не пойду с Джеджуном-оппа. Я буду с тобой.
Н
Она на мгновение приложила пальчики к губам Юно, останавливая слова. Ее ладонь опустилась на руку мужчины.
- Я уверен, они уже не далеко… - начал детектив. Будто в ответ на его слова за стеной - выходом из тоннеля – послышались какие-то звуки. Быстрые шаги. Голоса.
- Беги. – на мгновение обернувшись, сказал Юно.
Джеджун замер, словно окаменел. Его расширившиеся от страха глаза следили за тем местом, где вот-вот должен был открыться проход.
- Беги! – Юно заорал, вцепился пальцами в плечо Джеджуна, резко разворачивая к двери, толкая вперед.
- Беги… - в третий раз повторил Юно уже едва слышно, когда фигура мужчины, промелькнув в окне, скрылась за углом дома напротив.

***

Это была погоня… Охота. С самого первого дня и до сего момента. Из чего-то призрачного она стремительно переходила в реальность. Разгоралась болью в легких, тяжестью отдавалась в мышцах. Погоня была страхом… свистом в ушах, тяжелой дробью сумасшедше бьющегося сердца.
Юно завернул за очередной поворот. Маленькая ручка Джихё скользила в его мокрой от пота ладони. Сестра не успевала за ним. Бежала, да, дышала хрипло, со свистом, но не успевала. Мужчине приходилось почти тащить ее за собой, путая следы, плутая в бесконечном, казалось, городе, уводя дальше от вокзала.
Погоня не отставала. Едва только стена подалась в сторону, как Юно бросился бежать из старого дома, на день ставшего убежищем беглецам. Несомненно, их видели. С первыми лучами тусклого, почти зимнего солнца алое ханьфу стало им приговором. Глупенькая Джихё, наверное, надела его на случай, если кто-то найдет их убежище. Она смогла бы отвлечь внимание… да, так и получилось.
Юно вновь свернул на повороте, сквозь шум в ушах он мучительно пытался прислушаться к шагам охотников. Сколько им еще осталось? Когда закончится эта бесконечная гонка… Когда можно будет поставить точку в его жизни?
Их нагонят, несомненно, силы не равны… Над самой головой Юно что-то свистнуло, на мгновение закладывая уши. Пуля…
- Быстрее, - почти задыхаясь, превозмогая боль в легких, зарычал мужчина.
Джихё ничего не ответила. Юно тянул ее за собой дальше и дальше.
Очередной поворот, и перед детективом открылась пустынная площадь. Вацлав на коне в окружении Святых, незыблемый, возвышался над мостовой. Конец… Жирная точка в его жизни. По инерции Юно еще бежал вперед, сворачивать было теперь некуда. Если только успеть к статуе…
В одно мгновение рука Джихё ослабла в его ладони. Потяжелела… Юно быстро обернулся. Сестра смотрела прямо на него, бледная, хватающая ртом воздух… еще не понимающая… Она уже не бежала, ступала нетвердо вслед за Юно. Ее ладошка судорожно шарила по одежде, пытаясь дотянуться…
Внутри Юно все похолодело. Он понял… Джихё тянулась туда, где в ее спину впилась пуля.
Дыхание перехватило. Больше никто не стрелял, топот приближавшихся ног заглушало биение сердца.
Джихё осела на землю в его руках. Юно обнял сестру, закрывая, дрожащей рукой зажимая рану… Все еще не веря, что это и есть конец. Точка.
Преследователи уже окружили их. Кто-то натужно дышал совсем рядом, кто-то хрипло смеялся… Юно не смотрел на них. Крепко сжимая в объятиях сестру, он смотрел только в небо.
- Никому не двигаться! Стоять на месте. – закричал кто-то вдалеке. Закричал на чистом английском. Таким произношением в Праге могли похвастаться разве что приезжие, но такими командными нотками - только солдаты из гарнизона при посольстве. Посольстве Великобритании. Земан не подвел его…
Кто-то уже подбежал к ним, гремя сапогами по мостовой. Кто-то кричал, чьи-то руки бережно забрали потерявшую сознание Джихё… Юно смотрел в небо. Ему казалось, что с первыми, упавшими на его лицо снежинками где-то вдалеке, в прорвавшихся зимой облаках раздавалось гулкое биение часов на смотрящей ввысь башне…

***

Стук колес казался далеким. Запах поезда въелся в легкие и оставался теперь почти незаметным… Юно осторожно прикрыл дверь купе и вышел в тамбур. Жар немного спал, и Джихё удалось уснуть.
Врачи не обещали ничего конкретного, осторожно намекали на опасность столь дальнего переезда. Но Юно не хотел больше оставаться в Праге. Ни минутой дольше.
Земан коротко попрощался с ним на перроне, он был грустным, но каким-то… непривычно уверенным. Пожал Юно руку и просил приезжать к нему. Детектив кивал. Немного помедлив, Полина скромно поцеловала его в щеку, пожелав Джихё выздоровления. Тереза не пришла. Врачи не выпускали ее из больницы. Тем не менее, бледная и словно стремительно постаревшая, показания она давала с твердостью. Юно выпустили из тюрьмы. Посол помог со всеми бумагами, провел осторожную беседу, чем-то неимоверно походившую на допрос, и детектив, ни на мгновение не усомнившись в своем решении, в тот же день купил билеты на поезд.
Пальцы Юно с силой сжимали полированные поручни у окна. За стеклом было темно. Зима вновь отступила, но ее присутствие чувствовалось уже во всем… Сам воздух пропитался холодом. Юно смотрел за окно. Придвинувшись совсем близко, почти касаясь его кончиком носа. Шел дождь. Крупные капли чертили на стекле неровные дорожки. Они накладывались на отраженное в окне лицо мужчины и казались слезами… Плакал ли он на самом деле? Детектив Чон думал – вряд ли, Юно знал, что так оно и было…

Эпилог. Почти весна.

Эта была еще не весна… Землю то и дело поливали холодные дожди, все реже уступавшие мокрому снегу. По улицам разливалась смерзавшаяся за ночь грязь. Но что-то уже чувствовалось в воздухе… Что-то уже не зимнее.
Вечно живая, не замирающая ни на мгновение Флит-стрит за окном гудела шагами прохожих, раздавалась тысячами произнесенных слов, криками газетчиков, визгом машин. Флит-стрит не останавливалась, движимая вперед ее обитателями. Это был мир Юно.
- Снова открыл окно. Юно-оппа, сколько тебе повторять. Еще слишком холодно! – назидательно, пытаясь придать голосу грозности, проговорила Джихё. Одетая по английской моде, с забранными в строгий узел волосами, она казалась здесь, в этом городе, своей. Разве что произношение, еще нечеткое, иногда запинавшееся, выдавало в ней приезжую.
- Хотел проветрить, - Юно мягко улыбнулся. Сестра наполнила его мир жизнью, словно забывшая обо всем, что случилось, всеми силами она пыталась вылечить эту рану и в душе брата. Безрезультатно. Боль тупой иглой въелась с самое его нутро, поселилась там… Но все-таки он был благодарен Джихё.
Детектив медленно потянулся в кресле. На столе перед ним лежала пухлая папка с очередным делом о краже фамильного серебра. Мышцы затекли, но Юно хотел поработать еще. В конце концов, чем ему еще было заниматься?
- Не сиди весь день, хорошо? – в голосе Джихё послышалась тревога. – Прогуляйся немного. Юно-оппа, тебе надо отдыхать.
- Хорошо, - мужчина кивнул и вновь углубился в чтение.
Сестра нахмурилась, но, вздохнув, все-таки вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
Юно продолжил работать. Все было как обычно, и это тоже. Шум улицы, отделенный теперь стеклом, стал тише.
Детектив чувствовал холод. Сонливость накатывала на него все больше с каждой прочитанной строчкой.
- Брат, - осторожно позвала Джихё. Юно встрепенулся, просыпаясь. Девушка заглядывала в приоткрытую дверь его кабинета, ее лицо казалось бледным, - к тебе посетитель.
- Скажи, что я приму его завтра. – Юно поморщился, опуская взгляд к бумагам.
- Я не отниму много времени.
Сердце детектива пропустило удар. Нерешительно он поднял голову.
Джеджун стоял за плечом Джихё, он аккуратно отстранил девушку, прошел в кабинет.
- Если захочешь, я уйду. – голос мужчины был тихим, в нем слышалась решимость. И чуть-чуть страха.
Юно покачал головой. Это был его мир. Его маленький спокойный мирок, место, где не было и не могло существовать Джеджуна. Что-то заныло внутри. Остро, причиняя боль. Детектив поднялся из-за стола. Отошел к окну, вновь распахнул ставни. Холодный ветер ворвался в комнату.
- Зачем ты вернулся? – тихо спросил детектив.
- К тебе.
Юно молчал долго. Очень долго.
- А как же Родина?
- Родина выживет. Родина не умрет без меня. – голос Джеджуна звучал глухо. – Такие… герои, - это слово мужчина произнес с насмешкой, - ей больше не нужны. Нужна политика. Добрые тихие отношения с Японией. Без заговоров и тайных сторонников. Без сомнительных союзов.
- Раньше ты…
- Раньше я был другим. Эта зима все изменила… я думал, что не переживу ее. Хотел вернуться. Хотел найти тебя. И не мог. Пойми, Юно, меня не выпускали из страны. Боялись.
- Я тоже думал, что не переживу ее. Эту зиму. Она оказалась слишком холодной, Дже. Слишком долгой. Каждый день. Каждый чертов день я ждал тебя, думал, а вдруг ты вернешься… А потом перестал ждать. Это было слишком глупо. Это было подло – думать, что ты бросишь все, Родину, свою борьбу, вернешься ко мне...
- Но я вернулся. Юно, пойми ты наконец, я здесь. – в несколько шагов Джеджун оказался рядом с детективом, его пальцы накрыли ладонь мужчины, сжали. – Посмотри на меня. Посмотри и скажи, чтобы я ушел. Скажи, и я уйду. Навсегда. – голос Джеджуна звучал жестко. Он действительно готов был осуществить сказанное.
Юно медленно повернулся. Их взгляды встретились…
- Ты говорил, что любишь Родину так сильно. – начал детектив.
- Да, люблю. – губы Джеджуна сжались в линию.
- Но? – едва слышно спросил Юно.
- Ты важнее…
Джихё закрыла дверь – в том, чтобы подглядывать за чужим поцелуем, она не видела ничего интересного.
Зима, ломавшая их, еще не закончилась…
Джихё вдохнула прохладный воздух. И улыбнулась. Весна была уже близко.

@темы: жанр: АУ, пейринг: ЮнДже, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: ангст, жанр: романс, жанр: экшн

---

"Игра марионеток", ЮнДже, R, для ~Плачущий_Ангел~ (22/23)

Название: "Игра марионеток"
Автор:  .Dancer.
Бета: бета пока занята. Небечено.
Герои/пейринг: Юно/Джеджун
Рейтинг: R
Жанр: AU, детектив, ангст, хоррор, экшн
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, все описанные улицы реально существуют и принадлежат Праге, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Краткое описание: Двадцатый век. Двадцатые годы. Мир испытал на себе всю ярость и мощь Первой мировой войны, Европа пытается оправиться от ран и построить жизнь по-новому. Чехия и Словакия объединяются в вымученный союз и выходят из-под правления Австро-Венгрии. Шаткое равновесие может быть нарушено лишь одним неверным шагом любой из сторон. Азия так же полна противоречий. Корея под властью Японии и жаждет свободы. В свою очередь, у японцев другие планы относительно мира. В это время человек, пытающийся откинуть свое прошлое, вынужден к нему вернуться...
От автора: Просто хотела сказать то, что по своей глупости не сказала раньше) Каюсь... Этого фанфика и вообще всей моей Праги не было бы без одного человека, которого я безмерно люблю и уважаю)  miniMin, все что я делаю, - это лишь твоя заслуга) Ты всегда в моем сердце

Глава 1-10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Главы 15-16

Главы 17-18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава двадцать вторая, в которой Юно узнает историю семьи Земан и читает «Сказки».

Едва дверь в ответ на громкий настойчивый звук открылась, кулак Юно метнулся к лицу прозектора. Острые костяшки врезались в худую бледную скулу, не встретив сопротивления. Мистер Х, неизвестный, вместо страшной мистической личности оказался лишь помешанным на смерти фанатиком.
Земан растянулся на полу, в падении больно приложившись спиной о стену. Его узкие тощие ладони тут же закрыли лицо. Жалкий…
- Что здъесь… - начала выбежавшая из комнаты Полина, - дъетъектив…
- Слава Богу, вы живы, - пробормотал Юно, потянувшись, хватая запястье девушки, рывком потянул ее на себя. – Быстрее, за мою спину! – В руке детектива тускло поблескивал кольт. Дуло направлено на прозектора.
- Этот человек убийца. Это он. Лгал все время. Играл с нами. – Юно почти рычал. Он едва боролся с желанием ударить, бить снова и снова, втоптать в пол эту мразь… Охотник, значит. Травил, играл, прятался и нападал. Претворялся союзником… Их с Джеджуном союзником…
- Тереза твоя сестра. Конечно, стареющая проститутка. Сколько денег ей обещали за то, что она выпотрошит своих подруг?
Земан отчаянно хватал ртом воздух, его движения, судорожные, порывистые, выдавали лишь страх. Бледные глаза неотрывно следили за дулом кольта.
- Столько, чтобы хватило на маленький домик где-то на другом конце света? И, конечно, ты, ее брат, не мог не помочь. Влюбленный в свои трупы маньяк.
- Нет, - выдохнул Земан, - подождите…
- Ждать? О, нет! Жанет отправилась к своему сыну – чем не повод для убийства? Всеслава хотела еще денег. Конечно, замечательный вариант – зарезать ее, пока сестра сдерживает свидетелей, указывая своей чертовой сигаретой, что все спокойно.
- Нет-нет, - бормотал прозектор, - все не так…
- Сантана, - не прерываясь, жестко продолжал Юно, - отвлечь внимание покушением, конечно, не состоявшимся, словить девушку, застрелить. Зачем вынимать пулю – замечательно, запутать следы. Заставить думать в ложном направлении. С какой увлеченность ты показывал мне трупы. Наслаждался театром?
- Нет, я хотел помочь. Нет, я…
- Ангела? Увел нас подальше? Притворился помощником, пока сестра выследила девушку. Выстрел в лицо – досадная оплошность. А Зулу? Испугались побега Джеджуна, начали действовать нагло. Не замели следов… У кого был ключ от того склада? У тебя? И у Терезы, видимо? Оставил грязное дело сестренке, пока следил за мной? Ну как же. Такая возможность очередного спектакля… Ублюдок. – последнее слово Юно буквально процедил сквозь зубы.
- Нет же, - этот вечно скованный, с виду безразличный ко всему человек не молил о пощаде. Только слабо мотал головой.
- Нет, нет, детектив. Мы хотели помочь им. Я следил, но я не причинял вреда. Послушайте…
- Мне не нужны оправдания.
- Это правда, - отчаянно завыл прозектор. В его глазах блеснули слезы страха. – Вам кажется, все сходится… но я не смог бы. Убить человека не смог бы, - губы Земана задрожали. – И Терезина… Прошу вас, она не такая… она…
Мистер Х? В голове Юно, на мгновение поднимаясь из пучины захлестнувшей его жестокости, промелькнула мысль… Не смог бы… не смог… не смогла бы. Зулу. Кто мог дотащить тело от склада до экипажа… На секунду поразительно четко представив себе узкую, раскисшую дорогу между приземистыми складами, Юно вдруг задержал дыхание… Почему они не подъехали ближе к месту, где пряталась Зулу? Экипаж не смог проехать… Сколько они шли… минут десять. Вязли в грязи плохой дороги, ступали по пропитанной водой земле… Смогла ли Тереза отнести тело? Просто дотащить до оставленного экипажа?.. Так удачно для детектива потеряв перчатку?.. Так удачно…
Земан продолжал судорожно мотать головой.
Допустим, Терезе все-таки удалось бы отнести тело к экипажу. Каким образом возможно, чтобы она потеряла перчатку со следами крови. Та могла выпасть из кармана. Но по словам Полины, Тереза не снимала перчатки. Этот ритуал превратился для нее в жуткую фобию…
- Я хотел помочь, я хотел найти виновного, - пот тяжелыми каплями срывался со лба Земана, когда тот тряс головой.
- Газеты, - жестко спросил Юно, - она брала их у тебя? – Он окинул взглядом тесную пыльную квартирку.
- Да. Она взяла много.
- Когда?
- Когда убили Сантану. На следующий день.
Искала что-то? Призрачный свет…
Как удачно убийца даже не потрудился скрыть следы преступления на старом складе сегодня. Торопился? Не счел нужным? Казалось, что проще – плеснуть ведро воды на пол, размыть кровь. Немного, всего лишь в той степени, чтобы кровавая лужа стала лишь потеками грязи. Раньше убийца не позволял себе такой оплошности. У ворот Летны не осталось следов. Раз за разом полиция находило лишь тело, выпотрошенное и спеленатое… Места смерти Жанет и Сантаны остались неизвестными. Как и те самые метры узкой тихой улицы, где роковой выстрел застал перепуганную насмерть Ангелу. И это тоже получилось очень удачно для детектива.
- Мы сами искали убийцу… мы искали… - наконец, произнес Земан, тяжело дыша.
Горе детективы. Удачно подвернувшиеся факты… И даже не надо ничего подбрасывать, разыгрывать. Они сами подставляли себя молчанием, тайной… своим недоверием к остальным…
Насколько удачно было то, что Юно поехал искать сына Жанет… Как же удачно складывалось все его, раз за разом заходящее в тупик расследование… С ним играли. Подкидывали факты. Заставляли копать дальше и дальше… Вперед к неправильной истине… Снова.
Рука Юно медленно опустилась… Кольт казался неимоверно тяжелым.
- Поднимайтесь. – хрипло бросил Юно, поворачиваясь к двери. Глупец.... – Быстрее, мы еще можем пытаться кого-то спасти.

***

Всю недолгую дорогу до Троицкой Юно молчал. Коротко взглянул на темный, налившийся кровью синяк, словно уродливый пульсирующий нарост, закрывший бледную скулу прозектора. Земан смотрел вниз. Детектив отвернулся.
Ошибся ли он на этот раз? Или был прав? К чему вел его невидимый кукловод? Может быть к тому, чтобы пристрелить Земана в узкой пыльной прихожей его же собственной квартиры, затем выследить Терезу и в ярости пустить пулю, которая разорвет и ее нутро… Или все же наоборот. В другой развязке Юно вновь с завидным упорством шел по дороге, неизменно приведшей бы в тупик. Где он был сейчас? По какому пути ступал? Детектив не знал… Маленькая, замкнутая на себе, на узких, вымощенных грубым камнем улочках-артериях Прага скрывала столько секретов. Столько язв, до поры не прорвавшихся, не показавших еще своего гнилого нутра… Но разве можно вылечиться, не вскрыв нарывов, не пустив кровь? Кровь… казалось, для города ее сейчас слишком много. Темные, багряные разводы впитывались в улицы, просачивались в почву и, попадая в подземные воды, в конце концов отравляли людей… И где-то здесь все еще был Джеджун…
- Я бы съейчас выпъила с удовольствиъем, - глухо сказала Полина, ни к кому не обращаясь.
Юно усмехнулся. С горечью, со злостью…Да, Полина была такой. И, собственно, что из этого?
- Я бы тоже. – тихо ответил детектив. Усмешка увяла на его лице.

***

Быстрые шаги гулкой дробью отдались на низких деревянных ступенях старого дома на Троицкой. Юно шел первым. Полина и прозектор за ним. Детективу пришлось стучать дважды – резко и настойчиво - прежде, чем дверь открыла заспанная и, казалось, жутко недовольная девушка. Не та, что днем.
- Что вам? – хмуро поинтересовалась она.
- -К Терезе. – быстро проговорил Юно.
- Она, кажется, приболела. Просила никого к ней не пускать. – покачала головой девушка и потянулась к ручке двери, чтобы закрыть ее…
Выстрел – оглушающее громкий – внезапным, закладывающим уши хлопком раздался в прихожей. Юно замер. Нет… Кажется, совсем рядом. Детектив с силой оттолкнул дверь и вместе с ней, похоже, совершенно ошеломленную девушку, бросился вперед. По коридору. Такому кошмарно длинному коридору… Пока рядом не блеснула восьмерка на двери. Юно дернул ручку – заперто. Рядом уже оказались его попутчики. Детектив отпрянул, резко, с силой подался вперед, налегая на дверь плечом, продавливая, выламывая нишу, в которой держался хлипкий замок.. Дерево хрустнуло. По инерции Юно пролетел вперед, сделав еще несколько шагов уже в комнату.
Она сидела на полу. Будто очень уставшая, печальная в своем одиночестве женщина. Голова низко свесилась, спина сгорблена… Ветер, врывавшийся в комнату через распахнутое настежь окно, словно перебирал упавшие вперед черные локоны.
Все-таки Юно был профессионалом. Секундная борьба в нем – выпрыгнуть в окно, без сомнения, вслед за стрелявшим или же броситься к женщине – не в тот момент, не позднее не вызывала в нем укоров совести.
- Черт, Земан! – оглушительно громко заорал детектив, едва его пальцы пробежались по длинной шее женщины – в бок, ниже, под ухом. – Пульс!
Через мгновение серовато-синее лицо прозектора оказалось рядом, его худые пальцы, тут же окрасившиеся в темно-красный, зажимали кровавые потеки на животе женщины, там, где платье уже набухало темной влагой. Дрожащие губы с упорством беззвучно складывались в слова… Почему-то Юно пришла мысль, что прозектор молился.

***

- Как это началось? – пальцы Юно перебирали ремешок от снятых с руки часов, циферблат тускло поблескивал в свете холодных больничных ламп.
- Началось? - тихо переспросил Земан. С какой-то заторможенной сосредоточенностью он медленно и методично оттирал с пальцев кровь носовым платком, словно даже не понимая, что это не приносит никаких результатов. – Началось давно. Мы с сестрой росли в доме тетки. Она, можно сказать, нас воспитывала. Не очень старалась. И, казалось, была не рада, что у нее на шее оказались двое сирот. Терезина, как старшая, помогала по дому, чтобы как-то отплатить за наше нахлебничество. Я едва только становился юношей. Нет, вы не подумайте, у меня, - он запнулся, - у меня было неплохое детство. Совсем неплохое. Я мог играть со сверстниками. Ходил в школу. Тетка не была жадной до денег, хоть мы и жили небогато. Записала меня в библиотеку. Уже потом я понял, что мы стали ей обузой. С двумя чужими детьми трудно добиться чего-то. И почти невозможно – нормальной жизни для себя. А она не была старой, хотела семьи и детей. Своих. Наверное, мы просто стали ее несчастливым случаем в жизни. Когда-то, когда мужчина, которого она полюбила, отверг ее из-за нас, она, наверное, высказала что-то Терезе. А может, та сама поняла. Ушла.
Терезина была гордой, до абсурда, до упрямства гордой, ей, казалось, проще спать на земле и есть помои, только не быть никому обязанной. Она вернулась через день, уже стемнело, и начинался дождь, как она вернулась. Едва посмотрела на нас с теткой, бросила на обеденный стол деньги – помятые, словно всю дорогу сжимала их в кулаке – и ушла в комнату, хлопнув дверью. Она плакала. Лежала на кровати, уткнувшись в подушку, так, что спутанные волосы разметались вокруг нее. Плакала. Давясь слезами, кашляя, но не отрывая от подушки лица, не поднимая головы. Я стоял на пороге, не решаясь зайти. И думал, что она меня ненавидит. И меня, и тетку. Ненавидит и плачет из-за этого. Что ж, я был всего лишь ребенком. Конечно же, вы поняли, что стало причиной ее слез.
Юно коротко кивнул. Конечно, он замечательно помнил слова Полины – о том, что никто не идет работать в места, подобные «Бархатным Коготкам», без причины… Причиной Терезы стала гордость… смертный грех, за который она платила всю свою жизнь…
- Сестра отдалилась. Пропадала ночами и появлялась только к утру, спала весь день, даже не раздеваясь. В ней постоянно была какая-то усталость. Словно грязь, впитывавшаяся в одежду, она пропитывала ее с каждым днем все больше. Мы почти перестали говорить. Я любил сестру безмерно, любил и люблю сейчас, но просто не понимал, что творится с ней. И это единственное мое оправдание. Тетка не говорила ничего. Видя оставленные на столе деньги, кивала, но брала их только когда Тереза выходила из комнаты. Потом сестра съехала от нас, навещала, но все реже и реже. Прошло время, и я поступил в университет. Тогда я думал, что тетка оплачивает мое обучение, но это была Тереза. К сожалению, я узнал об этом очень поздно… Слишком поздно… Как-то приятели по университету и – один из мои лучших друзей – ваш знакомый, Густав Бенеш, позвали меня , как они это называли, кутить. Рассказывали про одно место. Бордель. Хуже и плоше, чем «Коготки», но, впрочем, того же содержания. Густав смеялся и говорил, что есть там одна девушка… я смеялся вместе с ним… но на пороге нас встретила Тереза… Тогда я понял. Понял то, на что долгие годы закрывал глаза, хотя все-таки знал. В глубине души знал. И боялся. Я и тогда испугался, пулей вылетел из борделя, бродил всю ночь, с мучительным осознанием того, что сбежал, постыдившись ее. Моей родной сестры… Когда тетка уехала, я остался один. Не в силах просто придти к сестре. Из-за страшного чувства вины…
Юно молчал. И у него была сестра. И он бросил ее…
- Лишь Густав, узнавший мою тайну, остался ее поверенным. С Терезой мы больше не виделись. До того дня, пока она не пришла ко мне. Просто появилась на пороге, коротко постучала… Господи, я готов был молиться в тот момент, когда увидел сестру у моей двери, когда с первого же мгновения узнал ее. Но пришла она потому, что неизвестный маньяк убивал ее подруг. Как раз накануне ее появления, ночью, убили ту девушку – Всеславу. Я обещал помочь. Обещал всеми силами. Клялся сделать все, что угодно, все, что она прикажет или попросит... И мы начали свое расследование. Тереза не доверяла вам, как и не доверяла Джеджуну. В газетах, я читаю их каждый день, мы нашли много информации… Тереза нашла. Поняла все.
- И бойни?..
- На сестру напали. Действительно, вы думали, что она подстроила все это, но нет. В тот вечер, когда она, казалось, нашла виновницу, Тереза спряталась у боен. Мы жили совсем рядом еще когда-то с теткой и знали эти места. Потом сестра рассказывала, что тот, кто гнался за ней, долго ходил рядом с забором. И в конце концов вошел в старые бойни, зажег свет. Сестра не сомневалась, что это был тот, кто пытался ее убить. Тереза собиралась пойти туда сегодня, когда я отправился искать вас.
Я присоединился к вам и вашему расследованию столь бестактно, лишь потому, что на какой-то момент был уверен в причастности этой бедной девушки – Ангелы. Но потом понял, что ошибался. Как и все мы. К сожалению… Конечно, одно не давало мне покоя в этих событиях… - помолчав, все-таки продолжил Земан.
- Что? – Юно нахмурился.
- Та девушка, Зулу. Я как-то пришел в «Коготки», поэтому-то старый кореец и опознал меня потом. Еще не войдя, я заглянул в окно. Зулу стояла у стойки бара, она потянулась куда-то вниз. Я сначала не понял, но это был нож. Такой широкий.
- Я видел, - оборвал прозектора Юно.
- Да, - помедлил тот, словно собираясь с мыслями, - но странность была в том, что потом, по словам Терезы, эта Зулу сказала, что нож у нее украли.
- И вы молчали об этом? –Юно вскинул голову.
- Тереза не доверяла вам… - жалобно начал Земан.
Но Юно оборвал его движением руки.
- Хочу узнать одну вещь. Книга, что была у Терезы. Она лежала вместе с вырезками из газет. И в ней не хватало листов. Сказки о Праге. Я был в библиотеке…
- Там вы и узнали о нашем родстве? – Земан кивнул своим мыслям. – Понятно. Терезину с самого начала заботил один вопрос. Место Джеджуна во всей этой истории. Действительно, он словно появился из неоткуда. Хозяин борделя относился к нему с почтением, но тут же запретил девушкам рассказывать кому-либо о его визитах. Потом тот вообще поселился в борделе… Тереза говорила, что не может поверить во всю эту историю с бедным племянником, прятавшимся от нежелательной свадьбы. Художником. Конечно, это в малой степени походило на правду.
Юно усмехнулся. Мастер лжи собственной персоной…
- Тем более, - продолжал Земан, - когда произошло первое убийство, и эти надписи на корейском. Стало понятно, что что-то не так. Старик уговаривал девушек молчать, угрожал, просил. Конечно же, никто не пошел в полицию. Проститутки, - он запнулся, - и стражи закона не в таких отношениях. Даже Бенеш, допрашивавший девушек, не добился от них признания. Они боялись, по иронии, больше, чем убийств, они боялись оказаться на улице, боялись, что старик отомстит им. Он, действительно, жесткий человек, каким бы ни казался. Да и полиция вряд ли приняла бы их рассказы всерьез. Фактически, девушки оказались в ловушке своего же собственного выбора. Даже ваше появление сыграло на руку старику. Девушки нехотя, пусть и не доверяя вам до конца, но решили, что вы способны защитить их. Действительно… Но Терезу заботило другое. Где прятался Джеджун, когда приходила полиция? Да, конечно, он устраивал маскарады с переодеванием, но совершенно точно она была уверена, что в момент еще самого первого обыска его не было в борделе, хотя выйти он никак не мог. Так где же он был? Мне вспомнилась одна история из книги, я, право, читаю очень много… - Земан достал из кармана книжку, такую же потрепанную, как и экземпляр Терезы, с таким же библиотечным штампом. Протянул Юно.
Детектив пролистал страницы. «Подземелья Праги», - гласило название главы на недостающих в Терезином экземпляре листах. «Не секрет, что в давние времена под городом было прорыто множество ходов, тайных переходов, которыми пользовалась знать. Какие-то из них секретными путями выводили из города, другие, прорытые под Влтавой, вели к домам прежних аристократов. Некоторые говорят, что многие ходы уже не существуют, затоплены подземными водами или же обвалились за давностью лет. Другие считают, что эти подземные пути стали основой для нынешней канализации. Может быть правы и те и другие. Мы же считаем, что они существуют до сих пор. Ставшие убежищем призракам упокоенных князей…» Дальше Юно не читал. Пролистнул страницу, следующую. В конце главы была отпечатана картинка – копия старой карты, неизвестным художником превращенная во фреску. Город выглядел еще совсем небольшим. Двумя островками на берегах Влтавы. Резными рядами обозначались стены Градчан, Острыми башнями смотрел ввысь Тынский храм. Вместо улиц по городу ручьями растекались обозначенные твердой рукой подземные переходы. Взгляд Юно следовал дальше. От маленького вытянутого сквера, на краю которого художник вывел большое здание, в котором угадывались теперь черты Национального Музея, ход шел вниз, прямой как стрела, и затем резко поворачивал вправо, к нынешнему району Винограды, проходил под Храмом Святой Людмилы, за которым терял четкость, линия становилась совсем тонкой и, уйдя на дюйм дальше, обрывалась совсем.
- Это же? – детектив нахмурился. – Это площадь Вацлава, вниз… Штепанска? – Земал коротко кивнул. – И дальше. – Юно указал пальцем точку на карте. – Это же место, где сейчас стоит вокзал!
- Верно… но это всего лишь легенда, - последние слова прозектор произнес как-то виновато. - Мы не смогли проверить… Старик следил…
Без лишних слов Юно поднялся. Спокойно, уже без той суетливой ярости, которая, казалось, пропитала его насквозь за одно это утро.
- Тереза поправится. Она не сдастся.
Земан кивнул, коротко и сосредоточенно. Он и сам верил в это. Как и женщина, без сознания, в бреду жара, боровшаяся за свою жизнь где-то в глубинах больницы.
-Могу я попросить вас об одолжении, - детектив запустил руку в карман и, не дожидаясь ответа прозектора, протянул ему свернутый лист бумаги. – Когда я уйду, позвоните по этому телефону. Как угодно, но сделайте так, чтобы вас выслушали. Расскажите все. Все, что произошло. Это мой приятель, он поможет.
- Не понимаю… Кто он?
- Англичанин до мозга костей, - детектив усмехнулся, - к тому же, замечательный журналист.
Все еще непонимающе Земан кивнул несколько раз, но не произнес ни слова.
- И, Антонин, - сделав несколько шагов, Юно обернулся, - простите за… - детектив поморщился.
- Пустое, - Земан слабо улыбнулся.

@темы: жанр: АУ, пейринг: ЮнДже, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: ангст, жанр: романс, жанр: экшн

---

"Игра марионеток", ЮнДже, R, для ~Плачущий_Ангел~ (21/23)

Название: "Игра марионеток"
Автор:  .Dancer.
Бета: бета пока занята. Небечено.
Герои/пейринг: Юно/Джеджун
Рейтинг: R
Жанр: AU, детектив, ангст, хоррор, экшн
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, все описанные улицы реально существуют и принадлежат Праге, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Краткое описание: Двадцатый век. Двадцатые годы. Мир испытал на себе всю ярость и мощь Первой мировой войны, Европа пытается оправиться от ран и построить жизнь по-новому. Чехия и Словакия объединяются в вымученный союз и выходят из-под правления Австро-Венгрии. Шаткое равновесие может быть нарушено лишь одним неверным шагом любой из сторон. Азия так же полна противоречий. Корея под властью Японии и жаждет свободы. В свою очередь, у японцев другие планы относительно мира. В это время человек, пытающийся откинуть свое прошлое, вынужден к нему вернуться...
От автора: Просто хотела сказать то, что по своей глупости не сказала раньше) Каюсь... Этого фанфика и вообще всей моей Праги не было бы без одного человека, которого я безмерно люблю и уважаю)  miniMin, все что я делаю, - это лишь твоя заслуга) Ты всегда в моем сердце

Глава 1-10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Главы 15-16

Главы 17-18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава двадцать первая, в которой Юно вновь раскрывает тайны.

Причины? Какими еще могли быть причины?.. Почему согласился на это кровавое жуткое предложение Триверти? Деньги, страх… Девушек убил кто-то, знавший о них все или почти все. К кому еще с поверением своих тайн могли бы придти молоденькие девочки? Кто мог знать все о Жанет и почти фанатичной любви к ней старика Ли? Стоя на краю изгибающейся под почти прямым углом улицы На Салмовской, узкой и пустынной, напротив дома, где жила Полина – последняя и единственная теперь зацепка в этом деле, Юно думал о женщине, замечательно игравшей и умевшей подчинять свои чувства. В ум ему пришел тот вечер, когда Джеджун поцеловал его… нет же! Юно оборвал себя, он не должен был сейчас вспоминать об этом. Тот вечер, когда в «Коготки» так и не вернулась Сантана. Маленькая и испуганная, скромная до неприличия, если вспоминать, чем она зарабатывала на жизнь… Тогда Тереза сорвалась. Эта женщина, державшая себя в руках, испытанная жизнью, кричала на бедную Ангелу, готовая обвинить девушку…
Жанет убили на выезде из города. Где была Тереза в этот день? Наверное, в борделе. Тогда кто же убил женщину, ехавшую к сыну… Мистер Х. Или Мисс Х. Детектив подумал, что не стоило бы сейчас быть настолько уверенным, что сообщником Терезы являлся мужчина. И все же он был почти уверен в этом.
Всеслава увидела кого-то знакомого – после рассказа Зулу Юно уже готов был подумать на Ангелу. Но ошибался… Сигарета Терезы могла бы служить ему знаком. Этому неизвестному. Мистеру Х.
Далее, неудавшееся покушение. Тереза сбежала. Но Сантана, которая должна была встретиться с ней, убита. Что же с пулей, извлеченной из тела убийцей в отличие от других случаев? Могла ли Тереза взять оружие, к примеру, старика Ли? Приметное, то, которое они бы с легкостью определили. А потом, скажем, вернуть его на место? Обвинение Ангелы, после чего девочка сбежала к бандитам – по глупой иронии, именно к тем людям, которые бы не обидели ее. Ангелу убили, когда она возвращалась к себе домой, за украшениями, о которых знали только ее подруга и Тереза. Тереза, также знавшая про сделки на стороне и, возможно, про этот глупый шантаж, ругавшаяся с Всеславой в день ее убийства.
Ангела подпустила кого-то к себе. Непростительно близко. Так близко, что после выстрела от лица осталась лишь кровавая маска. Страшная маска смерти… Или же снова – Мистер Х?
Зулу, бедная девушка, так и оставшаяся в душе своей запуганным безвольным зверьком. Она искала защиты у Терезы. Искала убежища. Но не доверяла. Иначе откуда в ней это желание – говорить только с Юно. Рассказать все именно ему… Зулу сама загнала себя в капкан… И пока дурак Земан искал его на вокзале, у Терезы было много времени. Достаточно, чтобы вскрыть замок. Конечно, если она умела это. Но, возможно, это мог сделать и Мистер…
- Долго вы будъетъе там стоять? – погруженный в свои размышления Юно даже не заметил, как дверь дома, напротив которого он все это время находился, приоткрылась всего лишь на пару дюймов. Голос Полины звучал глухо, казалось, задавленный слезами.
Короткий коридор был полутемным, как и комната, которой он заканчивался. Узкая лестница вела наверх – на второй этаж.
- Я присматръиваъю за этим домом. Убираъюсь. Хозяъев по полгода нъе бываъет дома – миссионъерствуют гдъе-то в Африкъе, - ответила девушка, заметив как Юно осматривает обстановку.
Она казалась ему совсем маленькой, хрупкой без этих невероятно высоких каблуков, почти без макияжа на узком лице. Со стянутыми лентой волосами Полина выглядела почти девочкой, беззащитной… и необычно трезвой.
- Садитъесь. - девушка указала детективу на диван с высокой спинкой. Немного помедлив села рядом. Ее небольшие аккуратные ладони, сложенные на коленях, едва заметно вздрагивали.
- Онъи хорошиъе лъюди, - ровным голосом начала Полина, - сородъичъи. Зъемляки. Полъяки. Онъи взъяли мъеня к съебъе, чтобы дом нъе пустовал. Но въедь и с крышъей над головой зарабатывать как-то надо. – говорила она. Спина девушки оставалась абсолютно ровной, небольшие кулачки сжимали край строгой юбки до колен, но Юно отчетливо понимал, что та отчаянно борется с истерикой.
- Я сбъежала съюда из Польши, когда война почти закончилась. И ничъего ужъе нъе осталось от дома. Приъехала вмъесте с бъежъенцами. Совсъем дъевочка, - губы Полины дрожали, по бледной щеке скатилась вниз одинокая слеза, - Главноъе, я думала, что сбъежала от смъерти. Всеъ равно как, но надо было выжъить. В памъять о них всъех, кто осталсъя дома… дома.... Главноъе… а она, - девушка вздрогнула, сжала край юбки так, что побелели тонкие пальцы, - она жъе здъесь меня нашла. Смъерть. – узкое белое лицо повернулось к Юно, из расширившихся от ужаса глаз текли слезы.
Повинуясь резкому, болезненному от биения сжавшегося в груди сердца, порыву, Юно потянулся вперед, обнял Полину, прижал к себе.
Тонкие кулачки сжимали грубую ткань его пальто, горькие слезы страха пропитывали рубашку в вырезе пиджака. Рыдания Полины, громкие, порывистые, сотрясавшие всю ее тонкую фигурку, наполняли комнату.
- Кто-то заглъядывал в моъи окна. Съегоднъя. Он ходил у двъери. Стучал. – резко всхлипывая и не отнимая лица от промокшей от слез рубашки Юно, шептала девушка. – Я нъе открыла. Задъернула шторы. И сидъела - слушала. Было так страшно. А он… А он всъе ходил… Как смъерть. А потом. Потом ушъел, а вы пришли. И я… я знаю, он въернъется, когда вы уйдъетъе. А я буду здъесь. Он зайдъет… Он придъет за мной. – слова девушки оборвались протяжным тоненьким воем. Слабым, утонувшим в складках пальто.
Как же он ошибался… Какую жгучую неприязнь, граничившую почти с ненавистью, испытывал к этой девушке. Гордился тем, что в отличие от упитанных, отвратительно правильных горожан, знает правду о подобных людях… и испытывал отвращение. Не пытаясь понять, узнать, что творится с ними на самом деле, каковы эти девушки в жизни, без налета уличной пошлости, вне узкого круга покупателей и продавцов человеческих душ. Конечно, у него же не было времени на подобные глупости. Только дело, только цель… И Джеджун…
Юно резко поднялся, отстраняя от себя Полину. Она смотрела на него испуганно. Мокрое от слез лицо, приоткрытые губы.
- Собирайтесь, - твердо сказал Юно, - Вы больше не останетесь здесь одна.

***

Прозектор так и остался стоять у порога, когда Юно провел внутрь маленькой квартиры, уставленной пыльными книгами и подшивками старых газет, Полину. Девушка все еще едва заметно вздрагивала после недавней истерики.
- Эта дама останется у вас. – безапелляционно заявил детектив. – Дружище, - Юно с почти доброй улыбкой сжал плечо Земана, - уверяю, это необходимо в целях нашего расследования.
Прозектор не протестовал. По его виду – крайне удивленному и чуть испуганному – было ясно, что он совсем не часто общался с женщинами и просто совершенно не представлял, что ему делать с подобной гостьей, которую, несомненно, ранее видел в «Коготках».
Юно прошел в единственную, заставленную старой мебелью комнату – вдоль стены тянулись массивные книжные полки до самого потолка.
Полина, подобрав складки юбки, села в низкое продавленное кресло.
- Вы останетесь здесь, что бы не случилось. Земан будет вас защищать. – Юно на мгновение посмотрел в сторону стоящего в дверном проеме прозектора. – Не бойтесь.
Полина коротко кивнула.
- А теперь мне надо кое-что спросить. – Юно полуприсел перед покрытыми юбкой коленями девушки. – Полина, вы не помните, говорила ли Тереза о каких-нибудь местах, где часто появлялась. Что-то, кроме ее комнаты на Троицкой, - уточнил Юно.
- Нъет, - покачала головой Полина. – Почъему вы спрашиваъетъе? – девушка нахмурилась.
- Это важно – найти ее сейчас. Подумайте, может она что-то упоминала?
- Нъет, - опустив взгляд, она вновь покачала головой. - Спрашъивала, да-да, нъесколько раз спрашъивала о том, что мы думаъем об убийствах, что мы дъелали, когда это произошло. Нъе заметили ли ничъего странного. Нъет, дъетъектив.
Юно нахмурился. Где теперь было искать Терезу, с чего начать?
- Развъе только, - начала Полина, - навъерноъе, это нъе важно, но однажды, нъесколько днъей назад она пришла в кабак с кипой газъет, а когда Зулу спросила еъе, отвъетила что-то… нъеправдоподобноъе.
- С газетами, - задумчиво произнес Юно.
Да, он видел их – эти газеты. Места преступлений, неверные, плохо отпечатанные на тонкой второсортной бумаге фотографии… Летна, мост, скотобойни, труп Ангелы под простыней… Бойни… Ну, конечно же. Как очевидно…
Юно резко поднялся. Сделал шаг к выходу.
- Полина, а не знаете ли вы, почему Тереза носит перчатки? – спросил он наугад. скорее повинуясь какой-то на долю мгновения вспыхнувшей в его мозгу мысли…
- Знаю, конъечно жъе. Всъе дъевочки знают… зналъи. – она помолчала. - Почъему у Тъеръезы всъегда были лучшиъе клиъенты? Бъеръежно относившиъеся к нъей, учтивые, спокойные… Щъедрыъе на подарки и комплимъенты… Они могли чъасами говорить, попивая лучшъее шампанское из запасов старика, - с каждым сказанным словом голос Полины становился все жестче, - могли въесь ъвечъер играть в шахматы… Нъе понимаетъе? – на мгновение Полина подняла взгляд на Юно, заглянула в его лицо с надеждой. – Нъет… - прошептала она, вновь опустив голову. – Тъеръеза была жъенщиной длъя особенных клиъентов. Нъе шлюхой, как всъе мы – остальные. Дъевочки для быстрого, пьяного съкса, для экзотических удовольствий, всъего, чъего душа мужчины можъет пожъелать, а его кошъелъек в состоянии оплатить, - голос Полины понизился, в ее речи сквозила горечь. Горечь и отвращение. В большей степени, к ней самой… Нъет, дъетъектив. Для своих клиъентов Тъеръеза была къем-то вродъе постоянной любовницы. Ей довъеряли съекръеты, ей рассказывали о нъеудачах и достижениях. Расслаблялись в присутствии лъюбимой годами жъенщины, той, что дъействительно могла влъюбить в себя… Дъетъектив, вы нъе поняли еще? Тъеръеза нъе была молодой. К нъей на встречи приходили тъе, кто знал ее годами, тъе, для кого она с тъечъением връемени стала чуть ли нъе ближъе родной жъены. Постоянной и въерной любовницъей. Другом. Конечно же, со връеменъем стала. Сколько ей лъет, по-вашъему? Нъемного за тридцать? Ошибаъетесь, чуть за сорок. Конъечно, Тъеръеза слъедила за свои тъелом и лицом, многие завидовали ее красотъе… - Полина помедлила, - Но руки. Дъетъектив, вы, видимо, старались нъе сближаться с жъенщинами настолько, чтобы узнавать их тайные уловки. Руки выдавали возраст в полной мере. Она начъала пръятать их примъерно в то връемя, когда я познакомилась с нъей. Сначъала только пъеръед приходом клиъентов, затъем всъе въечъера в бордъелъе… В концъе концов, это пъеръеросло в страх. Страх, что еъе разоблачат. Да, нъесомненно, она въела себя на свой возраст и нъе стыдилась этого. Но внъешность. Внъешность длъя жъенщины – совсъем нъе то жъе, что и нутро. Къем бы она стала чъеръез пъять лъет, когда слъеды возраста отразились бы и на нъе по годам молодом, подпитываъемом дорогими кръемами лицъе? Никому нъенужной бывшъей проституткой бъез гроша в карманъе? Знаъетъе, дъетъектив, я бы на еъе мъестъе, навъерное, покончила с собой от страха…
- Почему? – спросил Юно.
- Старость в одиночъествъе – та жъе смъерть. Только долгая.
Юно молчал. Очень редко раньше он задумывался о подобных, казалось, глупых вещах…
- Земан, - коротко тронув Полину за плечо – поддерживая или просто давая знать, что понимает, наконец-то понимает ее – позвал Юно. – Где, по вашему мнению, могли бы, подобно убийце, которого мы ищем, разделать труп?
- Я, - Земан казался растерянным и очень печальным, - даже не знаю… кроме прозекторской…
- Кажется, я знаю. – неосознанно чуть сжав в кармане газетные вырезки, пробормотал Юно.
У детектива оставался лишь один вариант – старое заброшенное здание боен, где в ночь убийства Сантаны достопочтенные граждане, если, конечно, верить газетным статьям, видели призрачный свет.

***

Запах разложения – сладковато-вяжущий – забил легкие на первом же вдохе, едва Юно вошел в просторное, похожее больше на сарай, деревенский загон для скота помещение. Свет, неверный, тусклый, увязавший в низких послеполуденных тучах, сочился из узких окон, большая часть которых была закрыта неровно прибитыми к стенам досками.
Детектив поморщился. Запах вызывал все нараставшую тошноту.
Здание старых боен было пустынным. Жесткий неровный пол из сбитой в камень земли. Наполовину разобранный загон, куда когда-то заводили определенный на убой скот. Серые, закопченные грязью стены. Мрак, сгущавшийся в дальних от мужчины углах. Совершенно определенно, здесь не было никого.
У противоположной от остатков загона стены на полу рядом с торчащей прямо из земли короткой трубой, заканчивавшейся ржавым круговым вентилем, валялся небрежно скрученный шланг, такой, из которого, видимо, поливали окровавленные, только что разделанные туши. Чуть дальше что-то укрытое грязным, в потеках, брезентом.
Морщась, Юно скинул брезент. Низкий и широкий, чем-то похожий на ванну, таз. Разводы грязи и ржи навсегда въелись в металлические края. Тем не менее, едва бросив взгляд на таз, детектив понял, что его мыли. При чем недавно – об этом свидетельствовала скопившаяся на дне лужица.
К счастью для Юно, если так можно было бы выразиться в подобной ситуации, похоже, мыли недостаточно тщательно. Обернув носовым платком пальцы и перегнувшись через край, мужчина извлек из сливного отверстия что-то маленькое, слипшееся. Предмет, бывший когда-то небольшим аккуратным перышком. И детектив мог бы держать пари, что в точности такими перьями украшала свои корсеты Ангела. Испуганный Ангел. Девушка, погибшая совершенно нелепо, просто потому, что следовала каким-то своим, по-детски наивным правилам честности. И кто-то знал это… Кто-то ли?
Оставив таз, Юно прошел дальше. В пыли на полу виднелись следы. Въевшиеся, размазанные лужицы крови… Сколько ее успевало вытечь из тел, пока они валялись здесь, ожидая очереди к чудовищному мяснику?
Значит, горожане видели в этих окнах свет? Вряд ли он имел призрачное происхождение. Достопочтенные граждане могли спать спокойно…
У одного из окон, тщательно втоптанный в пол, валялся окурок. Помада на папиросной бумаге была темной.
Еще раз пройдясь по бойне и не увидев больше ничего примечательного, Юно вышел на улицу. Теперь он был точно уверен, где неизвестный потрошитель резал тела проституток. Неизвестный ли?
Напоследок он все-таки обошел здание. Как и говорила Тереза, измученная неудавшимся покушением, старый бак от воздуховода одиноко ржавел у стены скотобойни.

***

- Я понимаю, что вы не вправе, - Юно улыбался мягко и чуть смущенно, конечно, настолько, насколько мог выдавить из себя столь неправдоподобную теперь гримасу.
- Конечно, я не вправе, у вас нет карточки читателя. - молоденькая девушка в толстом свитере чуть оперлась на высокую библиотечную стойку, буквально на миллиметр подавшись вперед.
- И все-таки, вы буквально спасете меня, если согласитесь. – мужчина казался почти жалким. В той степени «почти», чтобы юная, явно увлекавшаяся книжными романами особа могла посчитать это милым.
- Наверное, вы делаете это из-за женщины? – с довольно неумелым кокетством поинтересовалась она.
Юно едва сдержался, чтобы не усмехнуться. Конечно.
Идея придти сюда – в национальную библиотеку – посетила его абсолютно спонтанно. Сидя в тесной кабинке городского экипажа, в очередной раз перелистывая найденный в комнате Терезы сборник сказок о Праге, Юно снова наткнулся на корешки вырванных листов. С какой целью Тереза забрала их? Выцветшие разводы чернильного штампа сулили ответ.
- Если бы я делал это из-за женщины, то, увидев вас, точно отказался бы от своей затеи. – Юно чуть поклонился, почти незаметно еще приблизившись к девушке-библиотекарю.
- Вы лжете, - она все-таки не смогла сдержать улыбки, из чего детектив сделал вывод, что находится на правильном пути. Ее маленькие глазки за стеклами очков заблестели.
- Виной всему пари. Понимаете ли, как бы глупо это не звучало, я поручился, что к полуночи непременно должен рассказать наизусть абзац из любой книги, название которой скажет мой оппонент. И случилось же ему произнести название именно этих «Сказок».
- Так вы игрок? – девушка едва заметно нахмурилась.
- Что вы, - покачал головой Юно, изобразив легкое неодобрение, - просто чуднОе пари со старым другом. Понимаю, что это звучит так дико и странно…
- Откуда же взялась подобная идея? – девушка вновь улыбнулась чуть более открыто.
- Долгая история… - поморщился Юно, но, видя, как улыбка тает на лице его собеседницы, неспешно добавил, - подобные истории хорошо рассказывать в тихом ресторанчике или во время неторопливой прогулки, - взгляд детектива на мгновение стал заискивающим, - разумеется, в хорошей компании. И возможно, всего лишь возможно, если бы вы согласились встретиться со мной в будущий воскресный полдень…
- Мы закрываемся через двадцать минут, - не терпящим возражений тоном громко произнесла пожилая женщина, собиравшая оставленные на столах читального зала книги.
- Хорошо, - тихо произнесла девушка, быстро и с явным неудовольствием посмотрев на свою старшую коллегу, – Я помогу вам. – она опустила взгляд, впалые щеки заалели. – По счастливой случайности в воскресенье я не планировала никаких дел.
Юно поспешно кивнул, всем своим видом пытаясь изобразить, насколько счастлив этому факту.
- Какая книга вам нужна? – быстро переходя на серьезный тон, спросила девушка. – Мы действительно закрываемся, - будто извиняясь, уже мягче добавила она.
- «Сказания волшебного города. Правда и вымысел».
Несколько минут она перебирала карточки в узком картотечном ящике, обернулась, помедлив.
- Простите. Книги нет в наличие. – видимо что-то из истинных чувств отразилось на лице Юно, поэтому она быстро залепетала. – Эта книга, она старая. И издавалась небольшим тиражом. У нас только два экземпляра, и оба выданы на руки.
- Два? Возможно, вы могли бы посмотреть, когда и кем взяты книги? Понимаю, это бестактно, но все же… - произнес Юно.
Девушка помедлила.
- Только в порядке исключения. Это не принято, да и…
- Вы просто моя спасительница, - произнес детектив с придыханием.
- Что ж… - девушка опустила взгляд, пролистала карточки. – Одну взял господин Земан. Наш частый посетитель. Он странный тип, - она чуть сморщила курносый носик.
- Земан? – глухо переспросил Юно.
- Да, - кажется, не обратив внимания на интонации детектива, задумчиво произнесла девушка. – Странно. Второй экземпляр днем раньше взяла его сестра. Госпожа Терезина Земан.

@темы: жанр: АУ, пейринг: ЮнДже, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: ангст, жанр: романс, жанр: экшн

---

"Игра марионеток", ЮнДже, R, для ~Плачущий_Ангел~ (20/23)

Название: "Игра марионеток"
Автор:  .Dancer.
Бета: бета пока занята. Небечено.
Герои/пейринг: Юно/Джеджун
Рейтинг: R
Жанр: AU, детектив, ангст, хоррор, экшн
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, все описанные улицы реально существуют и принадлежат Праге, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Краткое описание: Двадцатый век. Двадцатые годы. Мир испытал на себе всю ярость и мощь Первой мировой войны, Европа пытается оправиться от ран и построить жизнь по-новому. Чехия и Словакия объединяются в вымученный союз и выходят из-под правления Австро-Венгрии. Шаткое равновесие может быть нарушено лишь одним неверным шагом любой из сторон. Азия так же полна противоречий. Корея под властью Японии и жаждет свободы. В свою очередь, у японцев другие планы относительно мира. В это время человек, пытающийся откинуть свое прошлое, вынужден к нему вернуться...
От автора: Просто хотела сказать то, что по своей глупости не сказала раньше) Каюсь... Этого фанфика и вообще всей моей Праги не было бы без одного человека, которого я безмерно люблю и уважаю)  miniMin, все что я делаю, - это лишь твоя заслуга) Ты всегда в моем сердце

Глава 1-10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Главы 15-16

Главы 17-18

Глава 19

Глава 20

Глава двадцатая, в которой Юно узнает кое-что о мире проигранных сделок, но в конечном итоге увлекается чтением газет.

- Скоро, здесь совсем недалеко. – шептал Земан. Поминутно опасливо озираясь, но тем не менее не сбавляя шага, прозектор шел вперед.
Юно, так и не выпустивший из руки небольшой чемодан – единственное доказательство его неудавшейся попытки побега от Прага – следовал за ним.
Их окружали невысокие серые здания складов, неровная дорога, засыпанная щебнем, петляла, становясь все уже. В воздухе пахло ржавеющим железом и мокрой, гниющей древесиной. Холодный, с примесью мелкой мороси ветер гонял по земле грязные обрывки старой газетной бумаги. И как мог судить Юно, кроме них вокруг не было никого.
- Может быть, вы, наконец, объясните, куда мы идем, - с долей скепсиса в голосе произнес детектив.
За время получасовой езды на нанятом Земаном экипаже и короткой прогулки по безлюдному участку земли, когда-то застроенному пустующими теперь складами он говорил эту фразу уже не впервые. Но прозектор лишь коротко качал головой и продолжал бормотать, словно подгоняя экипаж: «Скоро, здесь не далеко. Вы увидите». Юно пожимал плечами и вновь погружался в свои, заполненные сумраком размышления. В конце концов уехать он мог и днем позже – положения дел это не меняло.
- Сюда, - махнул рукой Земан и свернул с дороги на раскисшую, увязшую в осенней слякоти тропинку.
Он подошел к одному из коротких одноэтажных зданий – плоская крыша, маленькие, лишь наполовину сохранившие остекление окна прямо под самым потолком, слегка покосившиеся широкие металлические ворота, словно язвами, покрытые ржавчиной, и серые, сложенные из плохого, уже крошащегося кирпича стены.
Земан приблизился к воротам. И застыл.
- Замок… - пробормотал он растеряно.
Юно подошел ближе. Такой же старый, как и все эти склады, замок висел на одной душке, незапертый.
- Да что тут происходит? – зло проговорил Юно.
Но Земан будто не слышал его, залез рукой в карман пальто и вытянул оттуда ключ. Посмотрел на детектива.
Юно поморщился. Растерянно-испуганная физиономия прозектора не сулила ничего хорошего… Мужчина с явным усилием потянул за ручку и, распахнув настежь дверь, шагнул внутрь.
Первое, о чем он подумал – навязчивый металлический запах усилился. Юно прошел на несколько шагов вперед. Грязный пол был покрыт толстым слоем пыли. Детектив подумал, что, наверное, именно поэтому кровь уже впиталась в него. Въелась, оставляя лишь очертания темной лужи под ногами. Детектив медленно повернулся. Земан так и стоял на улице, не решаясь войти. Его глаза, расширившиеся от ужаса, смотрели вниз, обычно бледное лицо казалось синевато-белым. В руке он продолжал сжимать ключ.
- Теперь объясните? – хмуро спросил Юно. – Если это прощальная вечеринка по случаю моего отъезда, то она провалилась.

***

Прозектор сидел на низком перевернутом вверх дном ящике, кутаясь в пальто, словно сильно мерз. Он говорил спокойно и размеренно, его взгляд был устремлен в пол.
- Она пришла ко мне домой рано утром – эта женщина из… заведения, Тереза. У нее был очень растерянный вид…
- Как она нашла вас? – уточнил Юно. Он сидел напротив прозектора на таком же перевернутом ящике у распахнутой двери склада.
- Не знаю… - протянул Земан, чуть замешкавшись. – Может быть взяла мой адрес в полиции. Дайте рассказать. – прозектор поморщился, он выглядел подавленным, виноватым. – Она сказала, что сегодня ранним утром, к ней пришла другая девушка – Зулу. Прибежала, смертельно испуганная, в слезах, в крови. На ее руке был страшный порез. Можете мне поверить, потом я сам перебинтовывал ее рану.
- Подождите, - остановил его Юно. – Тереза была дома?
- Да, эта женщина говорила, что хозяин заведения собрал их. перед самым рассветом и попросил уйти домой. Сказал, что пойдет к господину Триверти – начальнику, - Земан с каким-то детским смущением, совсем не подходящим ситуации, подбирал слова, словно боялся хотя бы намека на пошлость, - и будет просить за них. Попросит защиты.
- Ясно, - пробормотал Юно. Его мысли сейчас занимало совсем другое – в тот момент, когда Ли собирал своих работниц, Джеджун еще был с Юно? Спал в его объятиях или может быть делал вид, что спал, тревожимый своими мыслями? Или тихо собирался, на прощание прикрыв ту сторону постели, на которой лежал, будто заметая следы маленькой нежелательной пакости? Или бежал? Сбегал куда-то вместе с по уши влюбившейся в него Джихё, согласившейся позвать в Прагу Юно, решившей подставить брата, спасая своего самого любимого Оппа…
- Детектив? – осторожно позвал Земан.
- Продолжайте, - резко откликнулся Юно. Его же собственные мысли предавали его, ударяя по самому болезненному, уводя все дальше, замыкаясь в порочный круг отчаяния.
Земен поднял взгляд, внимательно, изучающе глядя на детектива, лишь спустя несколько долгих мгновений вернулся к повествованию.
- Приехав, я, естественно, первым делом помог девушке, обеззаразил рану и перебинтовал ее. Оказывается, на эту Зулу напали. Из ее короткого рассказа было ясно, что она не видела лица убийцы из-за того, что было еще очень темно… Но, знаете, она действительно что-то знала. Очень нервничала. А когда я сказал ей об этом, заявила, что будет говорить только с вами, детектив… глупая девочка. - Земан покачал головой, в его голосе прорезалась горечь. - Бедная глупая девочка. Я хотел уже отправиться за вами, но Зулу сказала, что не останется в квартире Терезы, что боится. И как мы ее не уговаривали, она все упорно качала головой и повторяла, что я должен спрятать ее…
- Крепитесь, Земан, - Юно на несколько мгновений сжал руку замолчавшего мужчины, - я уверен, что вы не виноваты. Вы хотели сделать как лучше.
- Хотел! – с горестью вскрикнул прозектор. – Хотел, и что из этого вышло? Как и всегда… Я вспомнил про этот склад. Вообще-то это собственность полиции, раньше здесь хранились улики по старым делам, но со временем полицейский архив переехал в другое, заново отстроенное здание. А это место оставили. Официально – отдали на нужды прозекторской. Я единственный труповед на все их управление, ключ был у меня. Только. И сама она – Зулу – поддержала эту идею, глупую, высказанную вскользь идею… Мы перевезли ее сюда. Я запер дверь и поехал в вашу гостиницу.
- Но я съехал до срока, сказавшись, что должен срочно вернуться в Лондон по делам, и вы отправились за мной на вокзал.
- Так и было, - низко опустив голову, кивнул Земан, - Точно так. И вот, - он махнул рукой в сторону открытой двери склада, - что получилось.
Невольно Юно проследил взглядом за его жестом. Медленно поднялся. В грязи у раскисшей тропинки, сворачивавшей от дороги, что-то лежало. Что-то, приковавшее внимание детектива. Мужчина сделал несколько шагов. В голову ему пришло воспоминание о другом дне, казалось, неимоверно далеком, когда он был столь самонадеян, подняв из сточной канавы у Летенского парка обрывок алого шелка.
У обочины, втоптанная в грязь, почти скрытая ею, лежала перчатка. Лиловая. Осторожно подняв ее двумя пальцами, Юно поморщился. На ткани, из-под слоя стекавшей жирной грязи отчетливо виднелись темные кровавые разводы.
- Земан, у кого еще были ключи? – медленно поворачиваясь к прозектору, тихо спросил Юно.
Мужчина молчал. Словно завороженный, он следил за детективом. Нет, за находкой в его пальцах.
- Земан! – спустя мгновения молчаливого ступора резко рявкнул Юно.
- У меня. У меня ключи, - будто даже жалобно прошептал прозектор. Его голос осип.
- Кто-то еще знал о том, что произошло сегодня утром? Вы кому-то еще говорили?
- Никто. Только я…
- И Тереза? – Юно готов был проклинать себя и Земана, всю эту Прагу, словно капкан, державшую его. Мучившую его, вновь погружавшегося с головой в то, что еще утром готов был отпустить навсегда… - Где она живет?
- Я… - Земан запнулся, шумно втянул носом воздух, словно ребенок, попрекаемый взрослым. – Я не знаю.
- Вы говорили, что поехали к ней, что перевязывали там рану Зулу. – словно наступая, жестко проговорил Юно.
- Не там… мы встретились на улице. Тереза привела ее… Детектив, я думаю, вы ошибаетесь… Вы делаете не те выводы…
- Посмотрим, - грубо оборвал его мужчина, и затем тише, сквозь сжатые зубы, - Ничего, я знаю, того, кто сможет найти ее. – Уже разворачиваясь, проговорил он. Грязь с перчатки, сжатой в его руке, сочилась сквозь пальцы темной влагой. Но Юно, казалось, не замечал и этого.

***

Едва выглянув из-за поворота, Юно понял, что пришел как нельзя кстати. Двое мужчин в запыленной рабочей одежде затаскивали небольшой аккуратный шкафчик на низкую, груженую светлой резной мебелью повозку. Хозяин дома явно куда-то собирался.
Детектив прошел вперед – к заставленному коробками крыльцу. Дверь перед ним распахнулась, едва он поднял руку, чтобы постучать. На пороге стоял телохранитель, его небритое лицо было бледным, резко выделявшемся на фоне черной свободной одежды.
- Господин Триверти не принимает, - окинув детектива хмурым взглядом, бросил мужчина, - Проваливай.
Массивная фигура одного из братьев – кажется, Бориса – возвышалась над Юно почти на полголовы. Детективу сделалось не по себе. Но, тем не менее, он с силой сбросил с плеча легшую на него широкую ладонь и твердо произнес:
- Я все равно увижусь с ним. Уйди с дороги.
- Я сказал, вали. – зло рявкнул Борис, схватив Юно за руку, потянул, пытаясь вывернуть.
- Пропусти, - мгновением позже послышался слабый голос откуда-то из недр дома.
Телохранитель опустил руку, в его взгляде читалась жестокая жажда расплаты, мести. Все равно кому, лишь бы избавиться от этого обжигающего чувства. С начала этого затянутого сплошной паутиной тумана рассвета Юно жаждал того же самого. Это же чувство сжигало и его нутро.
Детектив прошел по коридору в глубь дома. Взглад Бориса жег его спину.
- Проходите, - тяжело поднимаясь с колен, произнес Триверти.
Он стоял у камина в пустой комнате. На светлых стенах, словно тени, безродные, оставшиеся без хозяев, виднелись темные силуэты мебели – книжных шкафов, диванов. Пустыми квадратами отпечатались места, где некогда висели картины. В камине догорали листы бумаги.
- И крысы бегут с корабля… - пробормотал Юно. На одиноко стоящем в центре комнаты низком столике лежали билеты на поезд.
- Не надо упреков, - поморщился Триверти. – Этим меня не обидишь, детектив.
- Не сомневался. – пожал плечами Юно. – Хотел задать вам пару вопросов. На дорожку.
- О чем, интересно? – в притворном удивлении итальянец приподнял брови.
- О вашем бизнесе. Почему вы, делец, отказались от своего бизнеса, от борделя, от милых капиталовложений на тонких каблучках и с напомаженными губками? Просто не ввязывались, хотя могли бы, уверен, могли бы помочь. Спрятать девушек. Да просто через свои завидные связи не узнавали ничего? Не наняли детектива? Не приплатили полиции? – эти мысли, сырые и неоформленные, давно родились в голове Юно, но в собственной увлеченности Джеджуном он не замечал, не хотел замечать очевидных вещей. Каким же слепцом он был. Глупый щенок, игравший со своей же тенью.
И лишь теперь, когда нечего уже было спасать, не за кем гнаться, когда тень слилась с ним самим, он смог, наконец, понять. Лишь увидев пустой дом и старого перепуганного сутенера, мысли, возникшие в его мозгу, смогли сформироваться в вопросы. В обвинения. Или виной всему была злость? Жегшая внутри ярость, желание добраться до истины, понять ее. И может быть уничтожить…
- Почему вы думаете, что это так? Что я не пытался искать убийцу сам, своими методами? – Триверти казался старым, высохшим и измученным.
- Потому что в этом случае я ни за что не поверю, что ваши шавки не раскопали бы уже имя убийцы. – зло процедил Юно, смотря в бледные, будто стремительно выцветавшие глаза итальянца. – Ну же, Триверти, вы почти всемогущий. – Мужчина сделал шаг вперед.
- Всемогущий, да? – переведя взгляд на уже истлевшие в камине бумаги, пробормотал итальянец. И замолчал надолго. Вновь опустился на колени, короткой кочергой поворошил угли, слабый огонек затухавшего пламени на несколько мгновений пробился сквозь почерневшие поленья. Триверти выпрямился.
- Пойдемте, - коротко бросил он и, больше не смотря на детектива, вышел из комнаты. Юно последовал за ним.
Пройдя поворот коридора, Триверти вынул из кармана теплого вязаного жакета связку ключей. Отпер дверь.
Комната, казалось, единственная в доме, сохранила богатую обстановку, атмосферу роскошного вычурного уюта. Мужчины зашли внутрь. Легкая витая мебель была расставлена со вкусом, светлые стены, картины, на которых маленькие пухлые ангелочки смотрели с небес, играли, возлежали на пышных облаках. Лишь что-то большое, массивное, укрытое широкой простыней, закрывало большую часть светлого паркета. Что-то неживое.
Юно прошел вперед и осторожно приподнял край простыни, почти наверняка зная, что увидит под ней.
Лицо Юрия – второго брата-телохранителя итальянца - было каким-то серым и расплывшимся, под полуприкрытыми веками виднелись белки закатившихся глаз.
- Вот и все мое всемогущество. – Триверти кивнул куда-то в сторону, туда, где в стекле высокого арочного окна зияла дыра.
- Вас хотели убить? – нахмурился Юно, отходя от трупа.
Триверти лишь покачал головой:
- Предупредить.
- Враги?
- Враги есть у равных. – отворачиваясь, произнес итальянец. Голос его был измученным, больным. – А если ты просто жук, не стоящая внимания букашка, копошащаяся в своей, старательно натасканной за годы вонючего труда навозной куче, тебя можно раздавить. Можно оставить в покое. Можно посадить в банку и смотреть, как ты сдохнешь. И остается лишь быть благодарным Пресвятой Деве за то, что сначала тебя просто предупредили.
- Чего вы боитесь? – уже понимая, к чему ведут слова итальянца, все-таки спросил Юно.
- У меня есть деньги и относительно влиятельные покровители, но я остаюсь всего лишь тараканом для кого-то большего.
- Власть?
- Умный мальчик, - кивнул Триверти. – Пойдемте, не хочу оставаться здесь.
Когда они вернулись в комнату с камином, итальянец подошел к окну, словно желал проследить за тем, как работают двое людей, перетаскивая его вещи с мостовой на низкую телегу. По улицам стелился туман.
- Вы расскажете? – спросил Юно, не приближаясь к мужчине.
- Расскажу. Теперь это уже совершенно непринципиально. Остановить вы меня не сможете, иначе Борис просто переломает вам кости, - безразлично отвечал Триверти, - он мечтает сделать это с сегодняшней ночи. Когда убили его брата. – уточнил итальянец. – Если получится, завтра я буду в Италии, а там есть люди, способные защитить меня. Если, конечно, получится… Но прежде вы ответьте на один вопрос. Зачем вам это? Зачем продолжать? Ваша сестра исчезла вместе со стариком Ли, я уже знаю. Так зачем гнаться за тем, кого не можете поймать? Кто вам не по зубам?
- Как и Борис, с сегодняшнего утра я мечтаю поломать кому-то пару костей, - зло процедил Юно. Лишнее напоминание о сестре и их с Джеджуном побеге было болезненным.
- Ясно, это чудовище держит вас. Прага. Больная этими убийствами, обозленная войной, постаревшая. Ее когти впиваются в наш мир, хватают и рвут. Унося в преисподнюю попавших в ее плен. – слегка сжав пальцами подоконник, пробормотал Триверти. – Что ж. На этот раз вы правильно задавали вопросы. Мой бизнес, как вы это называете, заключался в том, чтобы искать клиентов, хороших, проверенных, достопочтенных граждан. Договариваться с ними о днях, так сказать посещения, брать деньги. Любые прихоти за ваш счет – таков был мой девиз. Недавно, дней десять назад мне пришло письмо. Странное. Честно говоря, впервые прочтя его, я лишь посмеялся. Мне предлагали заказ. Некое извращение… Жуткое. Больное. И на всех девушек разом.
- Убийства, - не веря себе, прошептал Юно.
- Я же говорил, вы умный мальчик. – в голосе Триверти послышалась холодная насмешка. – Да, убийства. Мне обещалась какая-то невероятная сумма денег, но - что еще страннее – моя собственная жизнь. Каков наглец, подумал я. Кто-то зло шутит и, несомненно, поплатится за это. Но днем позже ко мне приехал старый друг и клиент. Давайте условимся, что я вправе не называть его имя. Положим, это влиятельный и очень известный в Чехословакии человек от власти. Он был бледен и, буквально едва зайдя на порог, начал расспрашивать меня о некоем письме, которое я должен был получить днем ранее. «Карло», - говорил он, схватив меня за руку, - «Это важно. Ты должен согласиться на все, что могут от тебя потребовать. На все. Любые условия.» Я попытался успокоить его, но Ян будто обезумел.
- Дальше? – взгляд Юно был злым. Все происходящее казалось какой-то мистификацией, бесчеловечно жестоким розыгрышем. Еще пару дней назад он ловил простых убийц, а теперь уже по уши ввязался в дела, в которых значил даже меньше таракана, попавшего под подошву ботинка. Что он мог с этим сделать? Получалось, что и тогда, и теперь – ничего.
- Спустя полчаса в дверь постучали. На пороге стоял мужчина. Невысокий, аккуратно одетый. Азиат. Он попросил передать через слугу саквояж, который принес с собой, и удалился, не дождавшись ответа. Как, думаю, вы уже догадались, в саквояже были деньги. Ровно та сумма, которая обещалась мне за немое согласие с убийствами, несомненно, как гласил текст письма, произошедшими бы в недалеком будущем. И короткая записка, в которой тем же самым, что и в письме, почерком сообщалось, что в случае, если я пожелаю отказаться, мне надлежит явиться лично по указанному адресу.
- Адрес? – внутри Юно что-то сжалось, что-то, что мешало дышать.
- Шутники… Адрес гостиницы «Прага». И номер комнаты. Я послал своих людей выяснить, кто остановился там.
- Кто? – с какой-то жадностью хрипло спросил Юно.
- Вам не надо этого знать. Поверьте на слово, уезжайте скорее из этого города. Из страны. Возвращайтесь домой. – подойдя к детективу, произнес Триверти, на мгновение коснувшись сухой ладонью его сжатого кулака. И направился к выходу.
- Меня ждет машина. Если желаете спросить что-то, не относящееся к этому делу, обратитесь к Борису. А мне пора.
- Ответьте. – в голосе Юно прорезалась мольба, злая, безысходная, с болью вырвавшаяся из глотки… мольба обрекавшего себя на муки человека.
- Полномочный представитель, - медленно, четко выделяя каждое слово, произносил Триверти, - Японии в Европе.
Руки Юно опустились. Кровь, стучавшая в висках, казалось, оглушала.
- И следующим днем Жанет нашли мертвой. Прощайте, мальчик…

***

Это была охота. С первого дня все это было лишь охотой. И по обеим сторонам от правды выступали хищники. Хищники от власти. Картина складывалась, словно набранный из осколков стекла витраж, каждый со своей правдой, режущей, опасной для хрупкой плоти. Юно предстояло закончить его, чтобы сквозь разноцветные осколки засияло солнце истины. Только вот солнца в этом городе больше не было.
Низкие облака сгрудились над старыми зданиями, словно небо, тяжелое, серое, с каждым днем спускалось все ниже.
Юно шел вперед. От набережной, где билась в берега темная холодная Влтава дальше по короткой Троицкой улице к Ботаническому саду, туда, где над оградой сплетались тяжелые ветви старых деревьев.
Юно мог лишь мысленно поздравить себя с тем, что ввязался в большую политику. Японцы, теперь уже точно они, пытались выследить Джеджуна, выманить его, затравить близкими убийствами. Вытянуть из него бумаги с подписью русского офицера. В свою очередь Джеджун, представитель радикальной партии Кореи, похоже, с успехом справлялся с душевными терзаниями по поводу смертей проституток и бумаги не отдавал. Прятался, врал, искал союзников в лице старика-патриота и глупой девчонки, наверное, восторгавшейся идеями борьбы за права униженных. Одни охотились, другие прятались. Одни наступали, другие оборонялись. И каким-то чудовищно неправильным казалось присутствие Юно во всей этой истории.
Джихё заманила его сюда. Вряд ли, чтобы увлечь историями о боях с властью, скорее всего, чтобы подставить, в конце концов, прикрыв им Джеджуна. А что же сам горе-художник? Он лгал, без сомнения… И тогда, когда целовал Юно, когда брал его за руку, когда казался таким искренним, беззащитным против всего этого чужого мира, таким похожим на самого Юно – все это время он тоже лгал? Насколько же противно было тогда ему спать с Юно, таким бесчеловечно отвратительным способом привязывая его к себе? Или это можно считать прощальным подарком? Простым «спасибо» за услуги, за то, что отвлекал на себя внимание, за то, что прикрывал, усердно исполняя отведенную ему роль? Было ли Джеджуну противно, когда он чувствовал объятия Юно, чувствовал его внутри себя?.. Может быть…
Юно мучил себя этими мыслями, но не мог остановить их. Они, как ядовитые змеи, копошились где-то внутри него, жалили, пропитывая своим ядом, заставляя содрогаться от боли… Ничего, он должен докопаться до правды. Своей собственной правды. Из уст Джеджуна услышать может быть даже о том, насколько противно, как отвратительно ему было спать с Юно. Иначе, детектив знал, он больше никогда не сможет излечиться, больше не станет, если и не самим собой прежним, то хотя бы кем-нибудь. Живым…
Троицкая почти закончилась, когда, наконец, Юно увидел номер дома, который искал. Адрес, где жила, по ответу Бориса, Тереза. Любительница лиловых перчаток.
На короткий стук дверь открыла молодая девушка, на вопрос детектива она лишь молча махнула в сторону коридора, по обеим сторонам которого находились закрытые двери.
- Восьмая, - бросила девушка и, пропустив Юно, ушла куда-то.
Пройдя дальше, на двери одной из комнат детектив обнаружил блестящую цифру «восемь», постучал. Молчание. Дверь напротив приоткрылась, из-за нее показалась девушка, на ее голове под объемным платком были видны бигуди. Она тихонько ойкнула и захлопнула дверь. Похоже, Тереза снимала комнату в каком-то пансионе.
Юно вновь постучал. Ждать не имело смысла. За время всех этих хождений Джеджун, прятавшийся где-то в Праге, мог и уехать.
Детектив сжал кулаки. Очередная мысль об этом человеке ядовитым жалом впилась в его плоть. Мужчина с силой дернул ручку двери. И та покорно распахнулась перед ним.
Комната Терезы оказалась совершенно не такой, какой он ее себе представлял. Это была скорее обитель молоденькой и абсолютно невинной гимназистки. Тяжелый комод из темного дерева, узкая кровать, застеленная светлым покрывалом, аккуратно сложенные на краю строгого письменного стола чистые листы бумаги, низкое трюмо. Мебель казалась строгой, старой. Все в этой комнате было тошнотворно приторным и правильным. Юно осмотрелся, прошел к тройному зеркалу. В верхнем ящике трюмо обнаружились многочисленные флаконы, кисточки, тени и пудры, крема. В нижнем – как и ожидал детектив – аккуратно сложенные, отутюженные перчатки. Десятки перчаток. Лиловые и черные, плотные кожаные и совсем тонкие светлые. Осторожно касаясь, Юно провел по ним. Это зрелище завораживало и пугало… Что же Тереза с такой мнительностью, с таким усердием прятала под ними? Почему не ходила без перчаток? На краю трюмо стояла пепельница с одиноким с силой вдавленным окурком на дне. Следы темной помады на белой папиросной бумаге.
Юно подошел к шкафу, распахнул его. Идеальный порядок. Слева лиловые платья разной длины и фасонов – неотъемлемые элементы ее работы, придуманного образа. Справа все больше темные закрытые костюмы, длинные юбки, строгие блузки. Тереза в жизни. Две эти сущности, отраженные в костюмах, висели сейчас в шкафу, настойчиво разделенные, не касавшиеся друг друга… Почему-то вид этих вещей вызывал у детектива странные чувства. В тот вечер, когда женщина пришла к нему в номер, он впервые видел ее растерянной, испуганной. Неуверенной. Может быть тогда он видел ее настоящую?
Что ж… Детектив вздохнул и захлопнул шкаф. Следы крови на полу пустого склада, перчатка, все эти убийства, выверенные и продуманные. Тереза была у девушек главной, негласным лидером, помогала, если возникали проблемы… Кто это говорил? Кажется, Джеджун… Можно ли было считать проблемой сына Жанет, к которому та ехала, когда ее убили, или больного отца Ангелы и ее связи с бандитами из-за этой его болезни… Жадность Всеславы, за которую Тереза упрекала ее в вечер смерти девушки… По всему выходило, что можно. Или все же…
На низкой аккуратной полке у самой двери стоял ряд обуви, на крючке висел зонтик… Что-то еще оставалось. Юно подошел к письменному столу. Пролистал бумаги – чистые листы. Открыл ящик. Первое, что увидел мужчина, большая фотография на желтоватом газетном листе. Труп, закрытый серой тканью и растекавшиеся по ней темные пятна – там, где должна была быть голова и на животе… По всей видимости, Ангела. Фотография была плохой, некачественной, явно сделанной издалека – к месту преступления журналистов не подпускали. Большие буквы заголовка: «В Праге орудует маньяк? Что скрывает полиция.» Интересно… Естественно, акулы пера не могли не докопаться до всех этих событий.
Юно приподнял газетную вырезку. Такая же, составленная из черных точек, плохая фотография. Большие ворота, массивная ограда… Без сомнения, Юно был там. «Летенские сады. Очистим места отдыха наших детей от бездомных». И коротенькая статья о том, что парк переходит на новый режим работы… Они не успели. Они же тогда не успели… Юно готов был хлопнуть себя по лбу… Почему же он раньше?..
Вывеска на воротах, часы до закрытия. Он же видел это. Конечно, они же успевали почти всегда. Почти. Почему не успели в тот самый вечер, хотя так торопились? Ответ был прост до глупости – парк закрылся раньше. Табличка висела старая, и пусть. Эта статья у Терезы в столе. Когда она прочла ее? Юно посмотрел в угол листа – дата накануне смерти Всеславы, зарезанной у Летенских садов. Сигарета в руках Терезы была видна убийце, он же сам это говорил! Сам.
Детектив вынул стопку листов из ящика, присел на край кровати.
Заголовки, заголовки… Вырезки из Prague Post, аккуратно сложенные, с обведенными словами. «Мост Сечь – что полицейские искали в мутной воде?» Ну, да, да, конечно, место, где нашли труп Всеславы. «Банда контрабандистов орудует по ту сторону реки» и следующая страница «Торговцы ядом – где их искать?» - газеты старые, месячной давности. «Привидение в старых бойнях? Горожане видели свет в окнах давно заброшенного здания!» - дата – день неудачного нападения на Терезу… и смерти Сантаны. Юно казалось, что голову сдавило металлическим обручем… Мужчина ослабил узел галстука. Далее. Карта Праги. Две дороги, выходящие за пределы города, отмечены красным. Одна – наверх карты, к городку, где Жанет прятала сына. Другая… почему-то Юно был уверен, что к приюту умалишенных… Далее клочок газеты с объявлениями. «Магазин женской одежды господина Триверти. Лучшее для королевы вашего сердца. Дамы в восторге!» и ниже «Депо городских экипажей. Обращайтесь, и мы с радостью поможем вам быть всегда и везде вовремя». Под объявлениями была книжка. Тоненькая, истертая, на первой странице стоял расплывшийся библиотечный штамп. Юно пролистал страницы. «Сказания волшебного города. Правда и вымысел.» Детектив зло усмехнулся – сказка выходила страшной… В середине не хватало нескольких страниц – те были явно наспех вырваны, об этом свидетельствовали неровные зазубренные бумажные края, оставшиеся в переплете.
Осторожно собрав все бумаги вместе, Юно поднялся. Так он вышел в коридор, даже не закрыв за собой дверь.
Что ж… Он все еще не знал причин, но теперь был абсолютно уверен, кого следует искать.

@темы: жанр: АУ, пейринг: ЮнДже, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: ангст, жанр: романс, жанр: экшн

---

"Игра марионеток", ЮнДже, R, для ~Плачущий_Ангел~ (19/23)

Название: "Игра марионеток"
Автор:  .Dancer.
Бета: бета пока занята. Небечено.
Герои/пейринг: Юно/Джеджун
Рейтинг: NC-17
Жанр: AU, детектив, ангст, хоррор, экшн
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, все описанные улицы реально существуют и принадлежат Праге, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Краткое описание: Двадцатый век. Двадцатые годы. Мир испытал на себе всю ярость и мощь Первой мировой войны, Европа пытается оправиться от ран и построить жизнь по-новому. Чехия и Словакия объединяются в вымученный союз и выходят из-под правления Австро-Венгрии. Шаткое равновесие может быть нарушено лишь одним неверным шагом любой из сторон. Азия так же полна противоречий. Корея под властью Японии и жаждет свободы. В свою очередь, у японцев другие планы относительно мира. В это время человек, пытающийся откинуть свое прошлое, вынужден к нему вернуться...
От автора: Просто хотела сказать то, что по своей глупости не сказала раньше) Каюсь... Этого фанфика и вообще всей моей Праги не было бы без одного человека, которого я безмерно люблю и уважаю)  miniMin, все что я делаю, - это лишь твоя заслуга) Ты всегда в моем сердце

Глава 1-10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Главы 15-16

Главы 17-18

Глава 19

Глава девятнадцатая, в которой Юно обретает то, чего желал, но теряет неизменно большее.

Поцелуи Юно осторожно касались мягких ладоней, запястья чуть вздрагивали в плену его рук. Джеджун медленно потянулся вперед, его губы, припухшие от поцелуев-укусов, страстных и властных, беззвучно складывались в слова…
- Тщщщ, - мягко ответил Юно, его тонкие длинные пальцы коснулись лица мужчины рядом, очертили линию скул, подбородок, осторожно потянули вперед. Джеджун подчинился, вновь придвинувшись ближе, осторожно касаясь лица Юно, проводя кончиком языка, влажным и горячим, по линии его сжавшихся на мгновение губ…
- Не бойся, ты не делаешь мне больно, - тихий шепот, успокаивающий, грустный…
Тень улыбки на мгновение появилась на лице Джеджуна, мягкая, нежная.
На секунду детективу пришла мысль, обжигающая, больная и отравляющая – насколько же грустным был этот мужчина рядом с ним, насколько безысходно покорным... Ладони Юно на обнаженной спине Джеджуна тянули вперед, обнимая властно, словно подавляя так и не возникшее сопротивление. Слова свистящим шепотом сквозь поцелуи, сквозь дыхание рваное и пьянящее, будто они не могли больше дышать полной грудью, не могли позволить себе упустить даже мгновение близости…
Джеджун качнул головой, будто отвергая мысли Юно, не принимая их. Осторожно и словно несмело он опустился на подушку.
– Ждал тебя очень долго… - на мгновение на лице Джеджуна отразилась печаль, безысходная печаль человека, много лет назад потерявшего нечто бесценное и в одно мгновение вспомнившего о своей потере.
- Я… - начал Юно, отстраняясь. Но Джеджун, словно предчувствуя следующее движение мужчины, перехватил его руку, потянул на себя, настаивающе, прося.
- Не надо, Юно… не говори… - Джеджун вновь качнул головой. – Не надо…
Мужчина кивнул. У него не было слов, чтобы сказать все, что чувствовал. Где-то внутри в выжигающем до тла пламени сгорало все. Все, чего он добился, к чему стремился, о чем мечтал… оставалась лишь пустота. Сродни смерти для безнадежно больного, эта пустота мягкая и обволакивающая, была спасением. Спасением для двух искалеченных марионеток, выброшенных судьбою кукол… Пустота разрасталась в Юно, вбирая в себя все страхи и тревоги, печали, смятение… Пустота жила в глазах Джеджуна, черных и бездонных отражениях пропасти, в которую они падали, отчаянно цепляясь друг за друга, утаскивая все глубже, туда, где нет сомнений и боли… Пустота жила в Джеджуне с того дня, как не стало его дома, сродни той пустоте, что властвовала в сердце Юно с самого детства…
Осторожно касаясь, поглаживая, успокаивая, они оба стремились, впервые в жизни, не удовлетворить свое одиночество, не накормить его, жадное и бездонное, но успокоить чужое, хотя бы на несколько коротких мгновений заставить его скрыться в тени, уснуть, давая пусть призрачную, но надежду на возможность все изменить…
Юно осторожно, словно боясь развеять сон, потянулся ниже, расстегивая брюки Джеджуна, снимая их. Тот лишь покорно вытянулся на кровати, не двигаясь, ожидая прикосновений, вздрогнув, когда ладони мужчины накрыли его бедра. Спустя мгновение, когда Юно вновь оказался рядом с ним, Джеджун уже целовал его, с силой притягивая к себе, прижимая к постели, перехватывая руки, словно на мгновение он решил, что остался один. Снова. Детектив улыбнулся, мягко и тревожно, его объятия, крепкие, цепкие, вновь сомкнулись вокруг талии Джеджуна, пальцы пробежались вдоль линии позвонков, успокаивающе, заставляя поверить, что он действительно под защитой. Навсегда…
Порывистыми нервными движениями Джеджун раздевал мужчину рядом, словно боялся, что будет более уязвимым, открытым… пока руки Юно не перехватили его запястья, мягко отводя их в сторону, пока легко и быстро он не скинул одежду, пока не вернулся на кровать, накрывая тело Джеджуна своим, вжимая его в матрац своим весом, возобновляя поцелуи, страстные, быстрые…
Переплетая пальцы, объятия, прижимаясь друг другу, прогоняя страхи… Прогоняя пустоту… Высвобождая ее, сквозившую в каждом поцелуе, в каждом движении, затоплявшую окружавший из полумрак, избавляя от мучений…
Тени, сплетавшиеся на стене, были, казалось, единым целым, разделенным на долгие годы. Черные силуэты, вздрагивающие, неровные… резкие и изломанные... но неизменно живые…
- Осторожнее, - шептал Джеджун в тот момент, когда зубы Юно оставляли следы на его теле. Но мгновение спустя, детектив, будто извиняясь, уже облизывал место укуса, с силой проводя по нему языком, вызывая новые искры боли и в то же мгновение, жгучего, жаркого наслаждения, разгоряченного мучительного желания.
- Осторожнее… - эхом отзывался Юно, тихонько посмеиваясь, следуя короткими поцелуями-укусами дальше… вниз, к плоскому животу, чуть подрагивающему от прикосновений, от частого горячего дыхания, такого близкого к коже, щекочущего, дразнящего. Еще ниже, к разведенным коленям, к напряженным мышцам бедер… к влажной возбужденной плоти…
Стоны наполняли комнату, лишь стоны и скользкие звуки… Кулаки Джеджуна сжимали простынь, вбиравшую в себя пот, пропитанный желанием и страстью. Его губа была закушена, с силой, чтобы не кричать, чтобы никто не услышал, не пришел, не нарушил их мир… их пустоту… Блестящие капельки пота подрагивали на высоком лбу, скатывались вниз, путаясь в волосах, попадая на губы, разливаясь соленой влагой…
Пальцы Джеджуна впились в волосы Юно, путаясь в прядях, потянув на себя за мгновение до того, как судорога, сладкая, до боли невыносимая, такая желанная, прошлась по его телу, заставляя выгибаться, стонать в голос, не сдержавшись, заставляя подниматься навстречу горячему рту, ласкавшему его, рукам, крепко обхватившим бедра, навстречу желанной пустоте… Мужчина коротко вскрикнул, в тот же момент изливаясь в рот любовника.
В оглушающей, кровью стучащей в висках тишине, Юно приподнялся на локтях, потянулся, его руки обвили часто вздрагивающее тело Джеджуна, тот повернулся на бок, спиной к мужчине, сворачиваясь калачиком… обнимая сложенные на его груди ладони, успокаивая, исцеляя...
Джеджун потянул пальцы любовника ближе к своему лицу, мягко, медленно целуя, лаская. Жмурясь от чувства, безумного, опьяняющего, непомерно похожего на счастье, он ласкал каждый миллиметр кожи, каждую клеточку сильных длинных пальцев, чувствуя, как дыхание Юно вновь учащается, как горячая возбужденная плоть прижимается к его бедру…
- Все хорошо… - шепнул Джеджун, пальцы его заведенной назад ладони мягко прошлись по плечу мужчины, томно потянувшись, он повернулся в плену рук Юно, - Все хорошо… - повторил он, осторожно и медленно касаясь губ любовника своими, мягко лаская, вызывая еще большее возбуждение, душащее желание.
- Я не… - чуть хмурясь, начал Юно.
- Нет, не волнуйся, - подхватив его мысль на полуслове, мотнул головой Джеджун. Его волосы – густые, блестящие, цвета воронова крыла, разметались по подушке, пропитанные горячим потом…
Переплетение рук, смятение скомканных, жалких в своей несказанности слов, горячие поцелуи… бедные, сжавшиеся во тьме тени, ждущие своего часа, часа отчаяния, страшащиеся исчезнуть, измельчать, страшащиеся ласки и тепла…
Джеджун вздрогнул едва заметно, когда мокрые от слюны пальцы коснулись его ягодиц, и дальше. Чувствуя первое проникновение, он лишь подался вперед, прижимаясь к Юно, вжимаясь в его грудь, разрешая и прося сделать себя лишь частью другого человека.
Какой же глупой казалась печаль и тоска, терзавшие их, какими наигранными были страдания по сравнению с моментами единства…
Сильная ладонь Юно, ласкавшая его плоть, пальцы, проникавшие в него, властная нежность, все больше пропитывавшая его с каждым вдохом… лишь это было настоящим… лишь это должно было быть настоящим…
Короткий поцелуй в плечо, быстрый, будто извиняющийся… Джеджун покорно повернулся на живот, замер, едва только ладони Юно приподняли его бедра. Мужчина с силой прижался к нему…
Хотелось кричать, хотелось замереть, умереть… хотелось жить лишь этим мгновением. Все внутри Юно дрожало от напряжения. Все, чего он хотел, чтобы эта ночь не заканчивалась, чтобы эта пустота стала вечным пристанищем… Он сосредоточенно закусил губу и коротко двинулся вперед, проникая в любовника. Мягкое, уносящее мысли тепло обволакивало его, стучащий, казалось, в пустой голове пульс бил по нервам… Джеджун коротко вздрагивал под ним, беззвучно, напряженно.
- Как ты? – Юно замер, казалось, не дыша. Вся его вселенная сжалась до крошечных капелек пота, дрожащих на напряженной спине любовника.
- Продолжай, - через силу, сквозь боль хрипло прошептал Джеджун.
И это было правильным… и это было нужным. Именно так, с болью, со страхом завоевывать свой собственный мир, отвоевывать у теней смерти свою собственную судьбу, свою реальность.
Короткие движения его бедер вырывали у Джеджуна болезненные, хриплые стоны, в воздухе сливавшиеся с низким, почти звериным рычанием самого Юно. Их дыхание, горячее, влажное, смешивалось, распаляя кожу, обжигая нервы… Юно двигался резко, прижимая Джеджуна к себе, не отпуская ни на мгновение, не оставляя одного, сквозь хриплые стоны целуя шею и плечи, сквозь рваный ритм движений порывисто гладя напряженный живот.
- Ты не один, - сбивая дыхание, едва различимо прошептал Юно, вжимаясь в любовника.
- Я с тобой… - эхом закончил за него Джеджун, подаваясь назад, резко, с болью, кусая губы до крови, и тем не менее… просто чтобы чувствовать себя единым целым, не одиноким и неделимым…
- Я с тобой, - на выдохе, с хрипом, с рвущимся из глотки криком обожженных нервов, опаленных страстью, в унисон с ним шептал Юно… - Навсегда…
Он дернулся вперед снова, последний раз, входя глубоко, преодолевая давление мышц, сжимая зубы, не дыша…В один момент судорога прошила его тело, сладкая дрожь ударила по нервам, вырывая из блаженной сосредоточенности неутоленного желания… Мужчину пробила дрожь, он с силой прижал к себе Джеджуна и кончил с тихим утробным рыком…

***

Минуты сливались в часы, предательски короткие часы перед рассветом… они так и лежали, обнаженные, лицом друг к друг, касаясь остывающей от страсти кожи, мягко проводя по лицам, пальцами очерчивая контуры тел, словно пытаясь запомнить, высечь в памяти эту ночь, чтобы больше не забывать. Никогда… с приходящим на смену тьме рассветом черты лица Юно заострялись, становились печальнее…
- Ты не оставишь меня? – с мягкой, но неизмеримо печальной полуулыбкой спросил Джеджун, его раскрытая ладонь мягко провела по бедру Юно.
- Никогда… - произнес мужчина одними губами. – Никогда…
- Спи, - подвинувшись вперед, осторожно касаясь припухших губ поцелуем, шепнул Джеджун, - завтра будет очень тяжелый день…

***

Он шел по степи… травы щекотали раскрытые ладони, цветы пахли пряностями, цветы успокаивали… он шел вперед, туда, где из-за незримой линии призрачного горизонта вставало солнце. Наконец он был уверен, что идет вперед, именно туда, куда должен… Кто-то был рядом с ним, может быть мгновение назад, может быть сию секунду, но кто-то был рядом. Держал его за руку. И шел к солнцу так же, как он сам.
Травы не боялись его, не уходили. Длинные колосья сами тянулись под руки, чтобы быть одаренными человеческим теплом, чтобы хотя бы на мгновение согреться.
Он шел вперед в едва только рождавшихся лучах солнца. И ничего не боялся…
Тучи… Тучи пришли с Востока. Незаметно, словно примешиваясь к бледно-голубому небу, прошитому лучами солнца, заслоняя, отгораживая им путь на землю, ступал сумрак… Пропитанные одиночествами и бедами всех мастей туманы стелились по земле, будто ядовитые реки, завладевали все большим и большим пространством, расслаивались, путались в высокой степной траве, но неумолимо продолжали свой путь вперед, дальше и дальше, отравляя и завоевывая.
Где-то далеко, едва ли на грани слышимости в воздухе зашелестели тихие, будто возникшие из неоткуда слова…
- Прости…
Но ветер в то же мгновение подхватил их, стирая, смазывая звуки, делая неразличимыми.
Он оглянулся и понял, что рядом с ним больше никого нет. На сколько хватало взгляда – впереди или за спиной - обернувшись, он понял это – рядом не было абсолютно никого. Пустота. И только тени, неизменные спутницы сумрака крались за ним, пригибаясь в высокой степной траве… Они шли к нему. Они шли за ним, выгибая длинные цепкие когти, хватаясь за землю, подтягиваясь, едва ли на мгновение появляясь из лезущих вперед клочьев сумрака и снова скрываясь в нем. Жадные темные проемы распахнутых ртов, зовущие, поющие унылую, страшную песню смерти, наполняющие ее звуками ветер.
Он побежал. Путаясь в траве, спотыкаясь, поминутно оглядываясь, он бежал дальше от них, дальше от когтей и зевов, ждущих его жертвы… Дальше, вперед.
Поляна появилась перед ним неожиданно. Будто вынырнул из трав клочок пустой иссушенной земли. Он замер. Дыхание рваным шипением вырывалось из его рта, на месте сердца, казалось, вырос колючий ком терний… В центре полянки спиной к нему сидел мужчина. Тот, другой. Черные волосы, серый плащ в бурых пятнах, сгорбленная спина. Другой склонялся над чем-то… чем-то утопавшем в луже темной жидкости, которую не могла вобрать в себя сухая, изъеденная трещинами земля.
Он сделал несколько шагов, обходя чужака по кругу. Едва его взгляду показалась аккуратная ладонь, обтянутая синей кожей, спутанные, лежащие на лице грязными липкими от крови прядями волосы, линии груди… неправильные, разверзшиеся, вскрытые… ему захотелось бежать. Бежать дальше без оглядки, и пусть даже попасть в плен к теням, быть ими съеденным… пусть, только не здесь…
Другой обернулся через плечо, его руки до манжет пальто, быстро напитывавшихся кровью, были погружены в грудь мертвой женщины, туда, где должно было когда-то биться, даря жизнь, сердце.
Его затошнило. Едва сдерживаясь, чтобы в страхе не сорваться на бег, он отшатнулся. Не отводя взгляд, но уже отступая…
- Погадаем на судьбу, Юно-ши? – с отстраненной печальной полуулыбкой спросил тот, другой, вытягивая вперед руку. С покрытых красным пальцев кровь мерно капала на землю, казалось, сердце в его руке еще бьется… раз, два… угасает…
Он открыл было рот, хотел сказать что-то… даже не замечая, как за его спиной длинные когти тьмы растянулись, выскользнули из травы, ударили, вонзаясь в его собственную беззащитную плоть…

***

Юно резко сел на кровати, еще не проснувшись, не вынырнув из кошмара, инстинктивно пытаясь остановить что-то неправильное, прервать… Мужчина провел ладонью по лицу, смахивая со лба соленые капли пота. Его прерывистое дыхание разрывало тишину спальни… Юно резко повернулся. В комнате он был один, лишь половина кровати рядом была аккуратно и будто стыдливо прикрыта одеялом.
Замерев, уже чувствуя, как по телу разливается какая-то холодная, въедающаяся в плоть тоска, мужчина прислушался… Во всем доме он был совершенно один.


***

Клетка была обычной. Ничем не примечательной. Широкие прутья тщательно зачищены от ржавчины, покрытый пылью высохшей, раскрошившейся грязи пол, серый, не знавший побелки потолок… Впрочем, Юно думал, что по сути все они одинаковы – камеры временного задержания в полицейских участках любой страны.
Еще час назад в глупой слепой попытке найти кого-нибудь, хотя бы кого-то живого, настоящего он, словно безумный, метался по борделю… Комнаты… Одна, другая. Аккуратно заправленные, нетронутые постели, неизменно широкие, предназначенные не для сна. Они все были будто новые. Словно только впервые ждущие своих хозяек. Своих рабынь и наложниц… Дверные петли скрипели, жалобно, будто извиняясь за пустоту за ними, когда он с силой распахивал их одну за другой. Ничего. И тишина.
Завязывать галстук без помощи зеркала было непривычно, но, тем не менее, Юно сделал это. Просто мять в пальцах лоскут расшитой мягкой ткани было бессмысленным. Юно в эту минуту не хотел ничего, что не имело бы смысла. Поэтому он просто встал с жесткой, крепившейся к стене широкими металлическими болтами койки, перекинул галстук через шею… движения, так похожие на исполнение заветной мечты висельника. От аналогии Юно лишь криво усмехнулся и продолжил свое занятие. Неспешно и аккуратно. Ему больше некуда было торопиться.
Еще час назад он торопливо, запинаясь о ступеньки, сбежал по лестнице вниз, уже не веря, но все еще надеясь, хотя бы просто надеясь увидеть кого-нибудь в привычно полутемном зале. Но и там никого не было. Как и всегда начищенная, готовая к работе стойка с тщательно, по линейке расставленными за ней рядами бутылок. Столы, уже не новые, но аккуратно протертые от пепла сигарет и пролитого нечаянно спиртного. Задвинутые за них стулья, так, словно кто-то готовился к настоящему приему, к большой вечеринке, по началу спокойной и неспешной и лишь потом, к середине ночи, развратной и пьяной, пропитанной похотью, нетерпением…
Юно вновь опустился на нары. Медленно и спокойно сложил на коленях пальто. Света в камере едва ли хватало, чтобы разглядеть что-то, но, тем не менее, он увидел на рукаве маленькое пятнышко, почти не различимое, а может быть вообще лишь придуманное им. Юно слегка нахмурился и, осторожно взявшись пальцами за края ткани, принялся оттирать его, тщательно и меланхолично. Его ничего не должно было волновать… Мужчина замер лишь на мгновение, будто с удивлением увидев ссадины на собственном запястье.
Еще час назад его кулак с треском врезался в стену. Раз, еще раз. Будто он этими глупыми безысходными толчками пытался вернуть к жизни покинутое, мертвое место. Заставить его вновь дышать вместе с исчезнувшими внезапно людьми, вернуть их. Не разбирая во тьме ступеней, почти скатившись по ним вниз, хватаясь лишь за гладкую стену, он оказался в подвале. Короткие слепые коридоры, заканчивавшиеся маленькими складами с выпивкой, ледник с заготовленным впрок мясом… Жалобно звякнувшие кольца, державшие алый занавес, хруст рвущейся невесомой ткани… Маленькая комната с единственным стулом, где, как теперь казалось, вечность назад он встретил свою судьбу… Никого.
Прибывшие полицейские нашли его таким – почти обезумевшим, голым, метавшимся по пустому мертвому борделю…
В конце коридора, по правую сторону которого были расположены несколько небольших камер предварительного заключения, зажегся свет. Послышался лязг ключей и быстрые нервные шаги.
- Пойдемте, господин Чон, - быстро разминая в пальцах сигарету, произнес следователь – Густав Бенеш, - Пойдемте.
Юно кивнул – медленно и в достаточной степени меланхолично. Его надежда умерла где-то перед самым рассветом…

***

- Ты просто ничего не понимаешь, - покачав головой, произнес Бенеш.
Как отметил Юно, манера переходить на «ты» у этого человека была какая-то натужная, тяжелая, словно он всем своим видом пытался показать, что такая фамильярность не для него, словно это он делает одолжение собеседнику.
- Так объясните, - Юно не собирался делать следователю такого же одолжения. Он продолжал говорить неспешно и осторожно, так, как его учили когда-то в институте – когда-то давно, еще в предвоенной Праге.
Стул для посетителей в кабинете Бенеша теперь не казался мужчине столь неудобным, ему все было нормально. Абсолютно нормальным. Как и всегда до…
- Что объяснять? Что? – почти вскрикнул следователь. Замолчал на секунду, успокаиваясь, продолжил уже медленнее. – Дурааак, - тихо протянул он, - дурак, объяснять, что ты ввязался в игры, которых не понимаешь, попытался залезть в высокую политику?
Юно лишь молча пожал плечами.
- Дурак на мою голову, - сквозь зубы процедил Бенеш, опуская взгляд. – Я говорил не ввязываться. Я говорил уезжать. Говорил… Предупреждал. Это игра не твоего ранга, детектив. Не твоего и не моего. Понимаешь?
- Понимаю, - вновь лишь пожал плечами Юно. Отсутствие страха – какого-либо – теперь тоже стремительно становилось для него нормальностью. Быть преданным – спокойно. Быть использованным – обычно…
- Давай начистоту. Без загадок. – Бенеш подхватил из пачки сигарету. После очередного, уже раздражающе меланхоличного кивка Юно он продолжил:
- Около месяца назад «сверху» поступила ориентировка на корейца двадцати семи лет, по информации, члена радикально настроенной националистической партии. Вашей, - добавил Бенеш, небрежно махнув рукой в сторону Юно, - нам это, конечно, по боку, но было велено за ним приглядывать. Я отрядил нескольких человек, они, пожалуй, следили не очень тщательно, ну да и на них своя управа найдется, но все-таки выяснили, что парень с завидной периодичностью посещал одно место – бордель. Часто общался там с владельцем и его молодой помощницей – оба, по замечательному стечению обстоятельств, его земляки.
- И что? Вы сами говорили, мы держимся за своих, - Юно сложил руки на груди.
Бедный самонадеянный Дже, как же он заблуждался… Детективу вспомнился его рассказ, слова о том, как поздно он почувствовал слежку. Получалось, что мужчина ошибался… Или снова врал?
- Я не вмешивался. Не считал нужным. После войны у нас в городе кто только не появлялся. Потом, позже, оказалось, что в Прагу прибывает советский офицер, инкогнито. Для нас это должно было быть тайной, но, тем не менее, власти предупредили полицию о его полной неприкосновенности, поэтому опять же я оказался в курсе происходящего, пусть и, скажу положа руку на сердце, совершенно невольно. Буквально через несколько часов пришло извещение – советский офицер убит, прислуга в отеле, где он располагался, говорит о корейце, искавшем его. Два бокала в номере, письменные принадлежности, разбросанные по полу. Петля на шее русского. И следы побоев. По всей видимости, его пытали, заставляли что-то сделать. Что-то подписать. Так, детектив? Похоже, вы увязли в этой истории намного глубже, чем я думал сперва.
- Откуда вы знаете? Может быть русского запытал кто-то другой. Позже. – Медленно произнес Юно. Почему-то у него из головы не шло такое замечательное и, казалось бы, естественное свойство Джеджуна - подчинять себе людей словами… Быть может, Юно просто ошибался в нем?
- Офицер приехал инкогнито. Никого больше не принимал, из отеля не желал выходить…Кто еще мог это сделать? Интересно… И вот еще факт, пока вся полиция усердно ищет некоего корейца, происходит странное и страшное убийство, такое, о каких после войны ни разу и не слышали… женщина - проститутка с вырезанными на лбу словами на корейском… Так на кого мне еще думать, кроме обезумевшего парня – фанатика, больного идеей свободы своей страны? На тебя, детектив? А что – удачно появился – успел к раздаче призов за участие… - голос следователя на мгновение сорвался на хрип. – Тебя удачно подставили, детектив, связав с жертвами и всем этим чертовым делом. Смирись. Смирись и помоги мне найти этого, - Бенеш на несколько секунд углубился в изучение бумаг на своем столе, затем нашел все-таки одну – желтоватую страницу ломкой бумаги, покрытую мелким чернильно-черным текстом, - некоего Кима Джеджуна, пока тот еще не успел покинуть страну.
- Зачем? Зачем он вам? Ищите тогда уже того самого политика, представлявшего в Праге корейских фанатичных националистов. – грубо, с насмешкой проговорил Юно. – Или всегда проще отыграться на ком-то другом, найти жертвенного агнца и принести его на заклание глупым божкам советских властей? Можно просто обвинить мальчишку – секретаря, потерявшего все и заразившегося невозможными идеями свободы родной страны? Или, быть может, и я сойду, если Кима Джеджуна не найдете?
Густав Бенеш закрыл лицо ладонями. Спустя секунду Юно услышал хриплый каркающий звук, и лишь через мгновение понял, что следователь просто смеется. Словно детектив сказал какую-то новую и отчаянно смешную шутку.
- Подожди-ка, - следователь посмотрел на мужчину, - Ким Джеджун – невинный секретарь?
Юно кивнул. Скорее машинально, приведенный в замешательство столь бурной реакцией мужчины. В другом случае, если бы речь шла о другом человеке, он, несомненно, сдержался бы…
- Секретарь… - с непонятным удовольствием повторил Бенеш, - секретарь… Глупец, он – этот неуловимый Ким Джеджун - и есть тот политик, которого мы сломя голову ищем.

***

Юно стоял на широком крыльце управления полиции. Влашская улица, раскинувшаяся перед ним, жила своей жизнью, текла неспешным потоком полуденных прохожих, дышала их легкими, билась их сердцами в такт маршу подошв по мостовой. Прага жили и без его никчемных секретов…
Детектив похлопал себя по карманам. Сигарет не было.
- Угощайся, - бесстрастно сказал Бенеш, протягивая мужчине пачку.
Юно молча вытянул сигарету. Прикурил, глубоко затягиваясь, не чувствуя горечи дыма. Гарь и так была везде. В воздухе и в стенах домов, в людях. Что-то ломалось, будто хрупкое стекло, слишком сильно сжатое, не выдержавшее напора уверенных пальцев, хрустело, змеясь трещинами, сыплясь осколками на мостовую, под ноги полуденных прохожих. И Юно с неумолимой безвольной отчетливостью слышал, как это что-то звенит, ломаясь, внутри него…
- Куда теперь? – неспешно куря, спросил Бенеш.
- Домой. – пожал плечами Юно. – В Лондон.
Следователь кивнул и щелчком выбросил окурок. Постоял еще несколько секунд и, не говоря ни слова, развернулся, через мгновение исчезнув за высокими дверями управления полиции. Юно продолжал курить.
Теперь все пропиталось гарью, изрезалось об осколки… и мысли и поступки. И детектив мог бы только поразиться, с какой легкость, с какой правильностью он произнес эти слова. Будто Лондон был его домом… Будто у него вообще было место, которое он мог бы назвать так. Но Юно думал о другом. О том, что пройдет совсем немного времени – минуты, может быть часы, в лучшем случае несколько дней – и все эти воспоминания тоже станут чем-то больным, но бесполезным, напоминающим о себе лишь запахом гари. И может быть боязнью теней.

***

«Hlavní nádraží» - главный вокзал, как гласили позолоченные буквы над высоким сводчатым входом, кишел людьми. Торговцы с большими тяжелыми тюками, деловитые мужчины в отутюженных рубашках и коротких жилетах под расстегнутыми пиджаками, благопристойные семьи с розовощекими упитанными детьми и чумазые, одетые в грязное тряпье нищенки, выпрашивающие милостыню. Кого только не было в большом зале.
Юно не интересовала толпа. Он шел вперед, огибая людей, не задевая сумок и разномастных чемоданов. В руке детектива был зажат яркий, словно приглашение на праздник, широкий билет, отпечатанный на хорошей, качественной бумаге. Пропуск назад – в прошлую размеренную жизнь. Хрупкий гарант возвращения к покою. Туда, ближе к его новоявленному нелюбимому дому, к французскому парому, который отвезет его к берегам больной туманами новой Родины.
Одиночества Юно больше не боялся. Прага, старая и измученная Прага, словно ощетинившийся зверь, увенчанная шпилями, рвущими небо, - она показала ему, чего действительно стоит бояться… Смешно.
Детектив обошел стороной спорившую молодую пару, сделал несколько шагов к входным дверям. До его поезда еще оставалось время.
Может быть Джеджун проходил здесь – по этому самому залу, утром, с первыми лучами солнца, убегая от Праги… и от Юно. К своей Родине. Может быть он даже ступал по тем же самым каменным плитам пола, выходил на улицу в ожидании поезда, медленно курил, следя за толпой, думал… может быть даже о незадачливом детективе, так кстати подвернувшемся на его пути, может быть…
Юно оборвал себя. Нельзя погружаться в подобные мысли, нельзя допускать в себе даже тень сожаления. Не о чем жалеть. Не об обмане. Не о лжи… Тем более, это же так непрофессионально. Профессионализм – вот к чему стоит возвращаться. Расчет, сухие выверенные действия, вот как стоит жить. Только так впредь. И никогда никому, ни единому человеку не говорить о Праге, о его Праге…
Взгляд Юно упал на лоток со свежими газетами. Может быть Джеджун даже купил одну из них, чтобы знать, просто быть в курсе происходящего. А потом сел в поезд и уехал. Сбежал.
Детектив поморщился. Он отчетливо понимал, что лишь сам себя мучает, заставляя снова и снова вертеться в голове все те же мысли, возвращаться к одному человеку. Так нельзя прожить жизнь. А можно ли ему теперь вообще… прожить?
Юно вздохнул - хотелось курить. Минуты до его поезда текли бесконечно медленно, ожидание растягивалось в целую вечность, вечность наполнялась мучительными мыслями, лишь замедляющими время… Рука Юно машинально скользнула в карман, вновь выискивая несуществующие сигареты. Конечно, в кармане их не было. Только шершавый, сложенный в несколько раз листок.
Мужчина слегка нахмурился, потянул записку из кармана. На мгновение в мозгу пронеслась мысль – такая яркая и обжигающая. Пальцы Юно вздрогнули. Он медленно и осторожно, будто боялся порвать, оставив себя в неведении, развернул листок. Аккуратный почерк Джихё он узнал сразу.
«Брат, прости. Прошло время, когда мы были единой семьей. Я извиняюсь, что впутала тебя. Не ищи нас. Через несколько дней мы с Джеджуном-оппа будем далеко от этого места, далеко от этого злого города. Прощай навсегда.» с короткой припиской в самом низу листа «Я прощаю тебя.»
Юно мог бы усмехнуться. Прощать его? За что? За непозволительную близость с предметом ее обожания и приторно-невинных девичьих снов? За поцелуй, который она видела? Или за ночь, полную откровенной страсти, понимания, желания, того, что никогда ей – в душе своей только служанке, восторженной и якобы все понимающей – не суждено постичь и достичь. Юно мог бы так подумать. Если бы вообще в этот момент думал о своей глупой маленькой сестре. Но все его мысли были обращены к другому. Джеджун в городе. Все еще. Несколько дней…
- Несколько дней, - хрипло прошептал Юно. В его душе поднималась, вырастая и множась, ярость. Жестокая, всепоглощающая злость… Мужчина сжал кулак. Мгновение спустя недоуменно опустил взгляд. Записка лежала на его ладони, другая рука, с билетом, крепко сжата в кулак. Его билет назад, к мирной жизни, оказался не столь уж прочным – яркий изломанный уголок словно бы жалобно выглядывал из сжатых пальцев. Выбор…
Юно вздохнул. Выбор… Какой, к черту, выбор?..
- Детектив Чон. - внезапно раздалось где-то в отдалении. Глухо за шумом толпы, - Детектив! – голос приближался, становился отчетливее..
Земан, тяжело дышавший после явно непривычного для него бега, остановился в полуметре от детектива.
- Рад, что успел вас остановить, - хрипло проговорил прозектор, с болезненной гримасой массируя место, где находилось сердце.
- Я вас слушаю, - бесстрастно отозвался Юно.
- Вы должны пойти со мной. Это важно для нашего… вашего расследования, - Земан стыдливо одернул себя.
- Нашего. - кивнул головой Юно, ободряюще похлопав прозектора по плечу. – Ну, если уж именно вы меня остановили… что ж, пойдемте.

@темы: жанр: АУ, пейринг: ЮнДже, тип: фанфик, жанр: хоррор, размер: макси, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: ангст, жанр: романс, жанр: экшн, рейтинг: NC-17

---

Моя Прага

Программа на сегодня - выложить всю Прагу. Полностью. Вариант пока не беченый, точнее беченый только автором при неизменном участии Минимина. Просто чувствую, что если не сделаю это сейчас, то страх за концовку и ее восприятие замучает меня до такой степени, что выложить потом может просто не хватить сил. Конечно, когда появится отбеченый вариант этих глав, сразу все заменю. Итак... *спряталась в темный уголок* Сегодня...

 .Dancer.

Вопрос: Сегодня?

1. Да		19	(90.48%)
2. Нет		2	(9.52%)
Всего:		21

@темы: записки сумасшедших

---

"Игра марионеток", ЮнДже, R, для ~Плачущий_Ангел~ (18/?)

Название: "Игра марионеток"
Автор:  .Dancer.
Бета:  ~dark_rose_for_elven_king~
Герои/пейринг: Юно/Джеджун
Рейтинг: R
Жанр: AU, детектив, ангст, хоррор, экшн
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, все описанные улицы реально существуют и принадлежат Праге, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Краткое описание: Двадцатый век. Двадцатые годы. Мир испытал на себе всю ярость и мощь Первой мировой войны, Европа пытается оправиться от ран и построить жизнь по-новому. Чехия и Словакия объединяются в вымученный союз и выходят из-под правления Австро-Венгрии. Шаткое равновесие может быть нарушено лишь одним неверным шагом любой из сторон. Азия так же полна противоречий. Корея под властью Японии и жаждет свободы. В свою очередь, у японцев другие планы относительно мира. В это время человек, пытающийся откинуть свое прошлое, вынужден к нему вернуться...
От автора: Просто хотела сказать то, что по своей глупости не сказала раньше) Каюсь... Этого фанфика и вообще всей моей Праги не было бы без одного человека, которого я безмерно люблю и уважаю)  miniMin, все что я делаю, - это лишь твоя заслуга) Ты всегда в моем сердце

Глава 1-10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Главы 15-16

Главы 17-18

Глава семнадцатая, в которой Юно узнает много нового о праведности и встречает еще одного корейца.

Юно уже привычно спустился на несколько ступеней вниз и толкнул невысокую кованную железом дверь кабака. На мгновение мужчина поморщился: так некстати ему пришли воспоминания о своем первом приходе в «Бархатные коготки»… шутки девушек, настороженные взгляды. Яркие наряды и косметика, первая встреча с сестрой после долгой разлуки… Детективу показалось, что все это было неимоверно давно, происходило будто и не с ним, а с кем-то другим, уверенным в своих силах и своей правоте. Как же странно и до дрожи страшно было осознавать, что с того дня прошла ровно неделя. Всего неделя, но мужчине казалось, что гораздо больше…
«Коготки» встретили его полумраком и опустошением, лишь у самого края барной стойки была видна худая, едва вздрагивающая фигурка.
- Добро пожъаловать в клуб обръечъенных, господин Чон, - произнесла Полина и подняла в сторону детектива полупустой бокал. По ее слегка нетвердым, смазанным движениям мужчина понял, что уже не первый за утро, конечно, если смешанную с туманом свинцово-серую муть над городом можно было каким-либо образом отнести к ощущению утра. – Выпъейтъе со мной? – жалобно произнесла девушка.
Юно покачал головой, вспоминая вечер накануне, проведенный в доме итальянца, и сделал шаг вперед.
Ее маленькие ладони крепко сжимали стакан, словно она боялась выпустить его из рук, лицо распухло и покраснело от слез и истерик, под глазами залегли темные круги, их не смогла скрыть даже обильно наложенная косметика.
- Где все? – поинтересовался Юно, чтобы как-то отвлечь девушку от спиртного. Из всех людей, связанных здесь чередой страшных событий, с ней одной он действительно не знал, о чем говорить.
- Старик нъе въернулся, Анъетта сбъежала по каким-то дъелам, - девушка коротко усмехнулась, - Зулу, навъерное, отсыпаъется дома, и Тъеръеза тожъе… Джъеджун запъерся навъерху в комнатъе этой потаскухи Жанъет… а Полина пъет в одиночъествъе… Никого нъе забыла? Ааах, всъе остальныъе жъе умъерли. Тъепъерь и малышка Ангъела тожъе… жаль… – она вновь наполнила свой стакан из бутылки без этикетки.
Юно молчал, он успел уже десять раз пожалеть, что появился в «Коготках» столь не вовремя. На несколько минут воцарилось молчание. Детектив хотел было уже подняться и уйти, но внезапно Полина повернулась к нему, чуть не расплескав свою выпивку:
- Вы нъе боитъесь, господин Чон? – словно с надеждой произнесла девушка. – Нъет? – она шмыгнула носом. – Вы въедь тожъе приходитъе в это мъесто…
- Конечно, я боюсь, Полина. За вас в том числе, – серьезно произнес Юно.
- За нас, - она подняла стакан, будто произносила тост, сделала большой глоток и продолжила: - Конъечно, за нас… Нъе бойтъесь, детектив, мы всъе сдохнъем, как скот на бойнъе. Как бъезмозглые твари, мы возвращаъемся сюда, сами идъем под нож. Глупые твари… - вновь всхлипнув, повторила девушка с каким-то ожесточением. – Поэтому и нъе бойтъесь, мы всъе равно… все ум – ръем, - произнесла она по слогам со странной, сумасшедшей улыбкой. - Так? – Полина кивнула детективу, словно ища поддержки. Тот не ответил. Ее красивое лицо исказила гримаса боли… - Ааа, - с пониманием протянула она, - вы, можъет быть, правъедник?
На какое-то мгновение Юно почувствовал жалость к этой девушке. Теперь же она вновь стремительно таяла.
- Правъедник из тех, что по дъесять раз молятся пъеръед тъем, как поковырять в носу? Знавала я таких… в постели бръевно бръевном, а мнят съебя пупом мира… Это нъе про вас? – Полина хитро улыбнулась. - Нъе волнуйтъесь, вас это нъе спасъет. Пъеръед смъертью всъе едины, – девушка как-то враз погрустнела, на ее глазах выступили слезы. – Если б это помогло, я бы пъервой записалась в правъедницы. Чъестно, - она покивала, будто отвечая самой себе.
- Может вам стоит попробовать? – с зарождающимся раздражением проговорил Юно.
Полина лишь коротко рассмеялась.
- Что это даст? Вон Жанъет. Та еще правъедница. Молилась дъень и ночь, гръехи замаливала. О нас Бога просила, о наших душах гръешных позаботиться… одъевалась скромно, каждую минуту чъетки пъеръебирала или Библию наизусть проговаривала… А на самом дъелъе знаъетъе что? – лицо Полины в черных потеках туши исказила гримаса злости. – Она была шлюхой. Строила из съебъя свъятошу, будто и не в бордъелъе съебъя за дъеньги отдаъет. А ее пъервой убили. Вот вам и правъедница, дъетъектив.
- О чем вы? – непонимающе нахмурился Юно. Образ Жанет вызывал у него много вопросов. Мужчине несколько раз приходила мысль о том, что стоило бы начать расследование с первого убийства, но все обитатели «Коготков» только и говорили, что Жанет была хорошей или спокойной или, иногда, тихой, неразговорчивой… и все. Не знали или скрывали что-то?
- Сюда никто нъе идъет просто так. На панъель отправляются, когда нъет выхода. Когда нъет ничего другого. А Жанъет... у этой шлюхи был выбор. Она могла спокойно жить в тихом домикъе гдъе-нибудь подальшъе отсюда. Нарожать дъетъей и жить припъеваючи. А она? Отказалась. Нравилось ей просто, когда ее за дъеньги покупают, нравилось съебъя продавать. Быть шлюхой. Нравилось, когда ее трахали. Вот и всъя правда. Удивлъены? – с вызовом спросила Полина. – Она отказалась от нормальной жизни, от свадьбы, сюда приползла, на колъенях упросила Тривъерти в кабакъе остаться. И только мучила и мучила дъень за днъем… Всех своъей правъедной жизнью попръекала. Потаскуха. А я всъе слышала. Хоть и подслушала, но нъе стыжусь… Нъенавижу таких.
Юно молчал. Все только что услышанное никак не вязалось с тем, что ему говорили до этого. Могла ли Полина в каком-то мстительном пьяном бреду солгать? Или же лгали все остальные? И Джеджун, и его картина…
- Что вы молчъитъе? – с ноткой обиды спросила девушка. – Что думаъетъе?
- Что вам надо проспаться, – с долей неприязни ответил мужчина.
- Ну и чъерт с вами, – пожала плечами Полина и отвернулась. В ее глазах стояли слезы.

@темы: жанр: АУ, пейринг: ЮнДже, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: ангст, жанр: экшн

---

"Игра марионеток", ЮнДже, R, для ~Плачущий_Ангел~ (16/?)

Название: "Игра марионеток"
Автор:  .Dancer.
Бета:  ~dark_rose_for_elven_king~
Герои/пейринг: Юно/Джеджун
Рейтинг: R
Жанр: AU, детектив, ангст, хоррор, экшн
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, все описанные улицы реально существуют и принадлежат Праге, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Краткое описание: Двадцатый век. Двадцатые годы. Мир испытал на себе всю ярость и мощь Первой мировой войны, Европа пытается оправиться от ран и построить жизнь по-новому. Чехия и Словакия объединяются в вымученный союз и выходят из-под правления Австро-Венгрии. Шаткое равновесие может быть нарушено лишь одним неверным шагом любой из сторон. Азия так же полна противоречий. Корея под властью Японии и жаждет свободы. В свою очередь, у японцев другие планы относительно мира. В это время человек, пытающийся откинуть свое прошлое, вынужден к нему вернуться...
От автора: Просто хотела сказать то, что по своей глупости не сказала раньше) Каюсь... Этого фанфика и вообще всей моей Праги не было бы без одного человека, которого я безмерно люблю и уважаю)  miniMin, все что я делаю, - это лишь твоя заслуга) Ты всегда в моем сердце

Глава 1-10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15-16

Глава пятнадцатая, в которой Юно решает быть откровенным, но в дело вмешиваются рубины.

- Я всегда был примерным сыном. Сколько помню себя, с детских лет, не было ни разу, чтобы я ослушался его решения, – глаза Юно смотрели куда-то в потолок. Далекий и очень печальный взгляд будто замечал на грязном сером потолке что-то, недоступное другим людям, словно частичка безумия запертых в этом месте людей передалась ему… А, может быть, открыла истину…
Джеджун лежал рядом с ним на жесткой больничной койке и также смотрел в потолок. Где-то в глубине души художника плескалась обида. Обида даже не на Земана и его несвоевременное появление, обида за уничтоженный момент близости, за мгновения, наполненные безграничным доверием, растоптанные глупым появлением прозектора.
- Я не помню ни одного момента, когда я был готов ослушаться отца. Хотел? Да. Мечтал сказать что-то противоположное его суждению, привести свою точку зрения просто хотя бы как альтернативу его, а, может быть, даже разозлить, вывести из вечного состояния равновесия? О, да, – продолжал Юно, на мгновение на его лице возникла жестокая и в то же время горькая полуулыбка. – Ослушался ли я хоть раз его решения? Нет. Не мог. Отец не был жесток, а мать не была столь бесправна, чтобы не суметь защитить меня, но… как отличный пес, я выполнял все его команды с самого детства. Я был отлично выдрессирован, – губы детектива вновь растянулись в усмешке.
- Ты точно хочешь говорить об этом? – с сомнением произнес Джеджун. Его пальцы - холодные, замерзшие от сквозняков, гулявших по всем помещениям этой лечебницы, - осторожно коснулись запястья Юно. Тот ловко поймал пальцы художника, чуть сжал их в своей ладони, согревая. Тем не менее, на его лице не дрогнул ни единый мускул.
- Почему бы нет? – едва заметно пожал плечами Юно. – Почему бы не об этом… В конце концов, вся та жизнь уже далеко в прошлом. Как и отец, и мать, и домик в Кванчжу… и моя сестра – маленькая плакса Джихё… Теперь можно говорить.
Джеджун втянул носом воздух – то ли хотел сказать что-то, то ли просто вздохнуть. Казалось, Юно даже не обратил на это внимания, лишь на пару мгновений прервал свой рассказ.
- Меня дрессировали, Дже. Как пса. Хорошего пса – сторожи, выполняй команды и не смей тявкать на хозяев. Когда мне говорили учиться, я все силы отдавал учебе, когда говорили о нехватке денег, я подрабатывал. Когда отец удивлялся, что у меня так мало друзей, я шел и заводил друзей, становился центром всеобщего внимания… Если вдруг отец высказывал сомнение в моей смелости, на следующий же день я затевал драку до кровавых синяков. Я был лучшим. Лучшим, конечно же, в представлении моего отца.
После этих слов Юно надолго замолчал. Где-то в самой глубине, во мраке, затопившем его мысли, как искры, разгорались отблески воспоминаний. Когда-то яркие, заставляющие рваться всей душой к дому, теперь больше похожие на блеклые тени, родившиеся от тусклого неверного пламени свечи… Слишком долго Юно гнал от себя эти воспоминания, слишком отчаянно хотел забыть, почувствовать, наконец, правоту там, где никогда не ощущал себя хоть сколько-нибудь уверенным.
- Наверное, когда-нибудь я буду рассказывать все это с легким сердцем и на этом самом моменте скажу «а самое смешное…», - мужчина поморщился, как от боли.
Джеджун сжал губы. Он не мог ни помочь, ни облегчить боль, даже его присутствие здесь и сейчас казалось просто стечением обстоятельств. Тем не менее… Художник вздохнул и повернулся на бок, лицом к мужчине, его ладонь уверенно легла на мерно вздымающуюся грудь Юно. Детектив прикрыл глаза.
- А самое смешное, - голос мужчины дрогнул, - что именно эта любовь отца к дрессуре, в конце концов, освободила меня от него… Отличный ученик, способный, исполнительный, крайне усердный, пробившийся из провинции в университет в Сеуле… «Третье поколение юристов, третье!» - с нажимом твердил декан нашего факультета, потрясая кулаком в воздухе. Он так и не сел на место, пока особая комиссия во главе с ректором не выбрала спонсировать меня – скромного неразговорчивого отличника – для поездки заграницу. Тогда это вдруг стало модно – отсылать детей учиться заграницу, но, конечно, моя семья, сколько бы юристов в ней не рождалось, не могла позволить себе оплатить даже билет в один конец… Что ж, можно сказать, что мне повезло. Прошло несколько месяцев – таких незаметных, суетливых и в то же время бесполезных, - и вот я на Пражском вокзале в обнимку с потертым отцовским чемоданом.
Юно вновь замолчал. Вздохнул, на мгновение его лицо дрогнуло, Джеджун подумал, что детектив сейчас повернется, посмотрит на него, но тот, будто сдерживая себя, вновь устремил взгляд в потолок.
- Учебу я закончил с отличием, диплом получал здесь же. За полтора года в университете я изменился. То воспитание, та дрессура, что годами прививал мне отец, как-то прогнулась, размягчилась от вольной жизни. Я уже не хотел и не мог просто подчиняться… То, чему день за днем учили нас – отстаивать свою точку зрения, защищать ее. Не только и не столько своего подзащитного – тот-то должен в любом деле оставаться нейтральной, в некоторой степени абстрактной персоной – а саму твою мысль о его невиновности, всего-навсего твое личное мнение…
Наверное, можно сказать, что одна дрессура – более жесткая и стремительная, более напористая – в конце концов, подавила другую, ту, что годами взращивал отец, загнала ее куда-то глубоко в подсознание. Не важно… Появившиеся за время учебы друзья упрашивали меня остаться в Европе, обещали помочь и с квартирой, и с работой. Но мне не терпелось вернуться к отцу – показать ему, чего я добился… Каким стал…
- Каким ты стал, Юно? – тихо и с какой-то скрытой печалью, словно рассказываемая история разворачивалась на его глазах, словно он сам был ее участником, переживавшим, страдавшим, спросил Джеджун. На мгновение в его голосе послышались повелительные нотки, и он, будто желая подавить их, понизил голос, произнеся имя детектива уже беззвучно.
- Да по сути… - на мгновение мужчина замолчал, - по сути, только попав домой я понял, что ничего для меня не изменилось. Что для отца я не вырос, не стал взрослым, как и не стал самостоятельным… как и не стал дипломированным юристом. Все и всегда отец знал лучше меня. Для него я остался мальчишкой, бесправным в своем мнении ребенком… С прорезавшимся гонором, с выросшим в разы эгоизмом, но все это списывалось на вольности Европы и по мнению родителей должно было скоро пройти… А я уже просто не мог по-другому. Не мог оставаться марионеткой в его руках, шансом исправить ошибки, совершенные им в молодости, просто материалом для взращивания надежной опоры в старости… Не мог больше терпеть, чтобы меня дрессировали. Поэтому, когда отец со всей торжественностью сообщил, что я женюсь на дочери его друга молодости, причем женюсь в ближайшее время, я взбунтовался. Оказывается, приготовления начались еще за полгода до моего возвращения… Этого вынести я тоже не смог. Не подчинился. Знаешь, меня взбесило даже не то, что выбор невесты произошел без меня, и не то, что я ее – бедную девушку – даже ни разу не видел… Нет. Из себя меня выводило осознание того, что он все знал… Понимаешь, знал наперед, как я поступлю. Будто это был только его расчет, не более. Отец дрессировал меня, чтобы я стал лучшим, а потом его же воспитание, как я понял только много позже, заставило меня отправить в мусорную урну все предложения о работе в Европе и вернуться домой – прямо к назначенной отцом дате свадьбы.
Юно сделал паузу. Ладонь Джеджуна мирно покоилась на его груди, вздымающейся в такт с размеренным дыханием.
- Я сбежал, - наконец проговорил детектив, разрывая гнетущую, наполненную лишь глухим жалобным завыванием ветра, тишину. – Как вор, как преступник… будто это я был не прав, я, а не он!.. Понимаешь?
Джеджун слабо кивнул. Резкий и, казалось, столь болезненный для детектива переход от постоянной сдержанности к проявлению своих истинных чувств словно забрал у художника все его силы. Будто это он сам сражался, пусть по-детски, пусть глупо, но сражался за независимость, за свое собственное мнение, за выбранное им самим будущее… На несколько секунд художник задержал дыхание – так оно и было на самом деле… Он и Юно – они оба словно были отражением одного существа в абсолютно разных мирах…
В момент, когда пальцы художника легко погладили волосы Юно, детектив закрыл глаза, окончательно проваливаясь в воспоминания. Словно он снова лежал в своей комнате, дождь за окном заливал улицы Кванчжу, а маленькая мягкая ладошка сестры гладила его по голове. Джихё, тогда еще совсем ребенок, была, казалось, единственным человеком, понимавшим, насколько тяжело было Юно, сопротивляясь самому себе и своей собственной покорности перед отцом, оправдывать возложенные на него ожидания.
- Я бросил ее… мою Джихё, – тяжело проговорил детектив. – Даже не попрощался… Первое время еще тешил себя глупой мыслью, что вернусь и заберу ее тоже, и только потом понял, что это все лишь отговорки для успокоения совести.
Джеджун закусил губу. Ему отчаянно хотелось сказать хотя бы что-то, что могло бы утешить мужчину, но все подходящие слова словно запутались в его собственных мыслях о доме… о Родине…
- Ты дурак, Чон Юно, – просто сказал он, поднимаясь с кровати. – Ты коришь себя за то, что не можешь спасти всех и вся. Поэтому ты и стал детективом, а не адвокатом… Пытаешься быть максимально полезным… Ради себя, не ради тех, кого спасаешь.
Детектив сел, непонимающе взирая на художника. В его взгляде читалась легкая обида и очень много непонимания.
Джеджун устало вздохнул. На мгновение на его губах появилась легкая усмешка… Мужчина нагнулся к Юно, неподвижно сидящему на кровати словно в каком-то оцепенении. На мгновение их губы встретились, не в поцелуе, просто в легком прикосновении. Затем художник отстранился.
- Просто спаси себя, этого будет достаточно, - только сказал Джеджун и вышел из комнаты.



Далее – в комментариях

@темы: жанр: АУ, пейринг: ЮнДже, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: ангст, жанр: романс, жанр: экшн

---

И снова Прага...

Спасибо за отзывы Извините, что ждать приходится так подолгу.

И если уж несколько раз заходил разговор о слишком долгом ожидании новых глав "Игры марионеток", то возникает вопрос - надо ли выкладывать уже написанные главы Праги в еще не беченом варианте для особо желающих? Конечно, позже заменяя их на качественно отбеченый текст.

Ответьте, пожалуйста Буду благодарна.

Вопрос: Выкладывать пока еще небеченую Прагу?

1. Да		25	(80.65%)
2. Нет		1	(3.23%)
3. Будем ждать окончательного варианта :)		5	(16.13%)
Всего:		31

@темы: записки сумасшедших

---

Голосование

Я тут подумала... хватит уже людей мучить. Понимаю, Прага выкладывается медленно и нудно, и все такое. Страниц уже много, а продолжение выходит нечасто... И очень многие из событий забываются, поэтому, наверное, читать может быть уже не интересно или не так интересно...

По этому случаю хочу задать вопрос. Как вам удобнее читать? Как сохранить лучшее впечатление от текста? Я могу выложить все, как оно будет написано, либо выкладывать по одной главе и дальше, либо же по 2-3 главы, как наберутся.

Ваше мнение?

Вопрос: Как дальше выкладывать "Игру марионеток"?

1. И дальше по одной главе		23	(52.27%)
2. По 2-3 главы		11	(25%)
3. Полностью, когда будет написано		5	(11.36%)
4. Никак		2	(4.55%)
5. Убейся, автор		3	(6.82%)
Всего:		44

@темы: записки сумасшедших

---

"Игра марионеток", ЮнДже, R, для ~Плачущий_Ангел~ (14/?)

Название: "Игра марионеток"
Автор:  .Dancer.
Бета:  ~dark_rose_for_elven_king~
Герои/пейринг: Юно/Джеджун
Рейтинг: R (пока за содержание и лексику, в будущем - посмотрим)
Жанр: AU, детектив, ангст, хоррор, экшн
Отказ от прав: мальчики принадлежат себе, все описанные улицы реально существуют и принадлежат Праге, мысли принадлежат автору, в общем, не претендую
Краткое описание: Двадцатый век. Двадцатые годы. Мир испытал на себе всю ярость и мощь Первой мировой войны, Европа пытается оправиться от ран и построить жизнь по-новому. Чехия и Словакия объединяются в вымученный союз и выходят из-под правления Австро-Венгрии. Шаткое равновесие может быть нарушено лишь одним неверным шагом любой из сторон. Азия так же полна противоречий. Корея под властью Японии и жаждет свободы. В свою очередь, у японцев другие планы относительно мира. В это время человек, пытающийся откинуть свое прошлое, вынужден к нему вернуться...
От автора: Просто хотела сказать то, что по своей глупости не сказала раньше) Каюсь... Этого фанфика и вообще всей моей Праги не было бы без одного человека, которого я безмерно люблю и уважаю)  miniMin, все что я делаю, - это лишь твоя заслуга) Ты всегда в моем сердце

От автора 2: Ну... *шаркает ножкой* Мне очень стыдно, действительно, очень стыдно, что Прага выкладывается так медленно... Мы с бетой виноваты... Простите, пожалуйста. Будем стараться работать быстрее. Подождите еще немного. 15-17 главы уже написаны и бетятся, 18я в процессе написания. Так что, надеюсь, ждать осталось недолго. ) Спасибо, что не бросаете ленивого автора, читаете и комментите. Сhuuu~

Глава 1-10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава четырнадцатая, в которой Юно осознает границы страха и трусости, а прозектор не вовремя задумывается о совсем не важных вещах.

Экипаж двигался вдоль набережной; две масляные лампы, установленные на крыше, выхватывали из темноты мягкие, подсвеченные золотом очертания редких уже прохожих, ровные каменные стены домов, перила вдоль пологого, забранного в камень берега Влтавы. Редкие газовые фонари встречали их кругами света, некоторые из фонарных столбов были уже выкрашены в национальные цвета по новой моде, большинство же из них оставались темно-синими, почти неразличимыми в темноте. Юно и Джеджун сидели рядом, Земан – напротив: казалось, ему доставляло живейшее удовольствие разглядывать ночной город.
- Расскажи мне о них, - попросил Юно. - Расскажи мне об этих женщинах, как видел их ты все это время.
Они сидели так близко. Детектив подавил в себе желание дотронуться до руки художника, взять ее в свои ладони, как до этого на улице Волкерова. Он пытался думать лишь о расследовании. Пытался.
Джеджун внимательно посмотрел на мужчину.
- Они не доверяли мне. Сначала просто присматривались, узнавали. Некоторые даже пытались флиртовать… - художник усмехнулся. – Но словно держались на расстоянии все время. С тобой было по-другому. Девушки как-то сразу поверили тебе, приняли… Я, честно говоря, удивился.
- Почему? – Юно невольно улыбнулся тому, как Джеджун слегка нахмурился, провел пальцами по лбу.
- Не знаю. Мы примерно одного возраста, оба иностранцы. Но с первого дня я был им чужим. А к тебе они все словно тянулись, будто ты брат не только для Джихё, но и для всех остальных. Будто ты обязательно их защитишь…
Земан тихо покашлял в кулак, его взгляд был устремлен за окно. Казалось, мужчина прибывал в каком-то своем мире, прятался в нем, отгораживаясь от окружающих.
- Вот Ангела, например, - грубоватая девчонка. Надменная немного, но, в то же время, какая-то простая. Без загадки.
- Деревенская? – коротко усмехнувшись, спросил Юно. – Я и сам так подумал поначалу. Жила где-нибудь в трущобах среди простоты или, может быть, из деревни приехала – зарабатывать. Но старуха – ее родственница – женщина непростая. С тем же налетом грубости, но хитрая. И она говорила про родителей Ангелы, что те уехали отсюда когда-то.
- Да я не то имел в виду. Деревенская, как ты изволил выразиться, - это скорее Зулу. Выросла сиротой где-то под Парижем, на улице побиралась, как сюда попала - не знаю, только вот она, как трусливый зверек. Чтобы ее только не трогали.
- Такое часто бывает, если человек рос на улице, - кивнул Юно. – Я тоже успел заметить. Она как будто согласна с тем, кто сильнее.
- Да, - понимающе улыбнулся Джеджун, опустил руку на парик, теперь лежавший у него на коленях. – Но зверек такой - неприметный и пугливый - если сунешься, палец оттяпает… - художник задумался на пару мгновений. - Нет, Зулу неплохая, если честно. Как-то по-простому, по-уличному мудрая, у меня, признаться, такого качества не достает. Если вдруг случилась ссора, она придет мириться первой, если кому-то плохо, утешать будет тоже она. Ангела никогда так себя не вела. Если ей кто-то из девушек что-то неприятное скажет, сразу носик вздернет, отвернется и уйдет.
- Они часто ссорились? – Юно на мгновение живо представилась Ангела: почему-то почти с первого дня он с уверенностью мог сказать, что девушка именно такая.
- Да как тебе сказать, - пожал плечами Джеджун, мех на воротнике его пальто на мгновение пришел в движение, будто беззвучно вздохнул. - По пустякам – каждый день. Женщины… - коротко улыбнулся он. – Кто-то туфли похожие надел, у одной помада пропала, другая внезапно обнаружила, что у нее полбаночки пудры не хватает, третья чулки порвала и готова обвинить в этом весь свет.
- Понял-понял, - замахал руками Юно.
- Ну вот. Такое творилось постоянно. Но ссор, как в ту ночь, когда убили Сантану, не было… Хотя постой, как-то Тереза поругалась с Всеславой. Очень сильно поругалась, – Джеджун нахмурился, видимо, вспоминая. – Честно говоря, я случайно услышал. Тереза была очень зла на девушку. Говорила что-то вроде: «еще раз узнаю, не буду тебя покрывать». Не знаю, что было предметом спора, но, похоже, Терезу что-то сильно расстроило. Всеслава все пыталась ее успокоить, говорила, что все было в последний раз, но, видимо, крепко провинилась.
- А предмет спора? – детектив придвинулся чуть ближе.
- Не знаю, - Джеджун выглядел расстроенным. - Да я и не обратил поначалу внимания. Мало ли, что они могли делить между собой. Тем более, Всеслава… Она никогда не была покладистой. Вечно себе на уме. Спорила, к девушкам относилась, как к грязи под ногами, никого не желала слушать. Знаешь, она и одеваться старалась так, чтобы просто подчеркнуть разницу между нею и остальными. Платья по последней моде, меха… Откуда только деньги брала? Конечно, этот вопрос для нее всегда стоял очень остро. Всеслава требовала денег с Гюмина, говорила, что работает больше, Джихё упоминала, что та выпрашивала у клиентов подарки. Всякие безделушки, украшения. Транжира… Конечно, старика она слушалась. Ну и Терезу побаивалась. Та у девушек была вроде старшей, ну и по возрасту, и понятно, по положению. Следила за ними, защищала, если кто их обвинять в чем-то начнет или попадется недовольный клиент. Вообще, держала порядок. Если надо, разбиралась и с личными проблемами девушек. Даже этой истеричке пыталась запретить пить.
- Полине? – Юно вспомнились ее слова в тот день, когда Ангела сбежала из «Коготков». Образы девушек один за другим возникали в его мозгу. Их силуэты, будто так и не написанные Джеджуном портреты, мягкими линиями акварели запечатлелись в памяти детектива. Насыщенный лиловый – Тереза сильная, не сдающаяся; тяжелый золотой - Всеслава в вечной погоне за блеском; темный, почти черный – сознание Полины в вечном алкогольном дурмане; пугливая лазурь – умершая Сантана, всегда такая слабая, беззащитная…
- Даа, - прервал размышления детектива Джеджун, - я бы сказал, что это дело абсолютно безнадежное. Полина просто нашла свой способ уйти от реальности, и никоим образом не хочет с ним расставаться. Она всегда была очень нервной, недовольной. Подозревала меня в каких-нибудь темных делишках, да и сейчас, наверное, подозревает. Но, знаешь, есть в ней какая-то безразличность, словно девушку не интересует ее собственная жизнь. Она полячка, появилась сразу после войны, не знаю, что с ней там случилось, но к Триверти она попала уже такой.
- Ясно, расскажи мне о Сантане, - попросил Юно, образ тоненькой, вечно испуганной блондинки беспокоил его, вину за ее смерть детектив ощущал особенно остро.
Джеджун поморщился, видимо, вспомнив ее труп.
- Тихая, очень тихая… стеснительная. У Гюмина она была около пары лет. Сначала вообще всех боялась... Ну, не боялась, - Джеджун на мгновение задумался, - стеснялась. Зулу рассказывала, что та лишнего слова не говорила, пока ее не спросишь. Потом, когда появились Ангела, они сдружились. Та – прямолинейная, открытая - стала для нее своеобразной защитницей. Говорят, неплохо дружили… Осталась Жанет? – художник вопросительно посмотрел на Юно. Тот едва заметно вздрогнул: мысли о ее беременности, которых детектив с такой тщательностью избегал, вновь грозили настигнуть, увлечь его дальше от расследования. Юно лишь молча кивнул.
- Жанет… я мало ее видел. Кроме, разумеется, времени написания портрета, – поправил себя Джеджун. – До той первой смерти я мог свободно передвигаться по городу, в кабак приходил лишь к вечеру… Знаешь, Жанет была какой-то… светлой… мягкой… очень печальной. Ей не нравились ссоры и ее работа, она не старалась заботиться о младших девушках, больше всего любила находиться одна. На чердаке или в подвале, запершись в своей комнате, только бы одной… И ей совершенно точно не нравилось ни от кого зависеть, – Джеджун опустил взгляд.
- Она была беременна, - произнес Юно, едва художник замолчал. – От тебя? – как показалось самому мужчине, он спросил это слишком резко.
- Что? – Джеджун вскинул голову, его взгляд постепенно наполнялся осознанием и злостью, и, спустя мгновение, казалось, мог уже обжечь детектива. – Ты давно это знаешь? И все это время подозреваешь меня? Ты, что, издеваешься? – художник сжал кулаки. – Да ты просто глупец, Чон Юно! Я сказал бы, если бы у меня что-то было с одной из девушек, да они бы первые же тебе разболтали! – Джеджун резко замолчал, недовольно взирая на детектива.
- Право слово, - в наступившей тишине глухой смех Земана звучал отчетливо, на его бледном унылом лице отражалось некое подобие веселья, - вы будто молодая пара в ссоре, не сочтите за оскорбление, господа, - прозектор продолжал тихо посмеиваться.- Извините, что прервал вас. Продолжайте, прошу, – сероватые губы растянулись в усмешке.
- Не имею ни малейшего желания, - серьезно проговорил Джеджун и отвернулся от мужчин.
Юно подсел ближе к окну, за которым была ночь, мелкая противная морось и газовый свет фонарей. Детектив отчаянно пытался не улыбаться.

***

-Вы ведь завели разговор об этих девушках не просто так? – тихо спросил Земан, немного придвинувшись к Юно. На мгновение он кинул опасливый взгляд на Джеджуна, но тот, казалось, был серьезно обижен и не выказывал к разговору ни малейшего интереса.
- Конечно, нет, - кивнул детектив. – Мне не дает покоя вся эта закономерность… Почему убивают девушек только из одного заведения? Может быть, убийца хочет за что-то отомстить или чего-то добиться? Признаюсь, меня не оставляет мысль о том, что это может быть кто-то из клиентов девушек. К сожалению, хотя, может быть, и к счастью, как раз в тот момент, когда мне пришло в голову тщательно проработать эту версию, пропала Ангела. И я считаю своим долгом в первую очередь найти девушку и позаботиться о ее безопасности, а уже потом возвращаться к расследованию.
- Понимаю, - согласился прозектор. - Честно говоря, мне тоже приходила в голову подобная мысль. Должен быть человек или, может быть, люди, как-то связанные со всеми девушками.
- Или с их хозяином, или со стариком, содержащим кабак, или с кем-то из клиентов… Круг подозреваемых может расширяться до бесконечности. В этом-то вся проблема… - Юно досадливо поморщился. – Какая-то из всех этих многочисленных связей должна быть сильнее. Если, конечно, это вообще касается «Коготков»… Может быть, все эти убийства – лишь средство, только чего тогда хочет достичь убийца?
- Приехали! – перебил детектива оклик возницы. Экипаж несколько раз тряхнуло, прежде чем он остановился у порядком проржавевших ворот.

***

Когда-то в детстве детектив думал, что страх – понятие материальное. Ведьмы и призраки, злые существа, охотящиеся за младенцами и девственницами… Потом, повзрослев, скучая на лекциях по философии, таская из библиотеки многотомные фолианты о жизни и размышлениях седых мудрецов, гуляя с однокурсниками по ночной Праге и пьяно смеясь над собственным родным языком, над своей маленькой воюющей Родиной, не изведавшей вольностей прекрасной Европы, Юно решил, что страх – понятие эфемерное, никоем образом не отраженное в реальности. Страх – лишь повод для размышлений, пища для мозга, не более.
Вернувшись домой, в сердце корейской провинции дипломированным юристом, молодой, меньше, чем за два года ставший, казалось, своим для Европы, Чон Юно понял, что страх – это клетка… Что клетка – это страх… Он был заперт дома, словно дикий зверь, которого заново надо приручать и приучать. Приучать к размеренной жизни, к тишине и покою, к бедности и строгости. Юно так и не смог выдержать испытание этим страхом…
Позже, много позже окрыленного мечтами о Европе юнца, за полночь возвращаясь в свою уютную квартирку в престижной части Лондона, думая лишь о работе, непрерывно воспроизводя в голове детали того или иного расследования, детектив думал, что одиночество – это его страх… Постоянное чувство потери, ощущение неопределенности… безродности. Постоянная мысль о том, что вот оно, право выбора, действует. И выбор Юно сделал…
Вслед за дежурной медсестрой следуя по коридорам погрузившегося во сны приюта для умалишенных, детектив вспомнил все свои страхи. В этом здании, забранном в толстые каменные стены, в прочные металлические решетки, он будто ощутил сам Страх – его материальное воплощение и душевные терзания, кошмары, детские страхи, сумевшие свести взрослых с ума, одиночество, навсегда ставшее единственным собеседником для запертых больных… Клетка…
По некогда надежно закрывавшей пол плитке змеились трещины, появившаяся неизвестно откуда вода мелкими грязными лужами собиралась в расколах, копилась и все разъедала широкие балки, будто в упорстве своем желала уничтожить само это место. Стекла в нескольких окнах были побиты – по боковому коридору гулял ветер. Запах хлорки и вонь испражнений не были явными, не заставляли кашлять, инстинктивно сжимая горло в приступе удушья. Они будто вплетались в каждый вздох, вливались в тело, по капле отравляя его, лишая воли. Откуда-то издалека слышался тихий вой; лишь пройдя половину пути до конца коридора, Юно понял, что это плакал человек, а не животное… Сиплый голос, тихий, словно сам заключенный устал от рыданий, но не может остановиться… никак не может остановиться. Больше всего детективу захотелось заткнуть уши, сжать зубы, не дышать, не позволить больше ни капле отравы проникнуть в его организм… и бежать. Бежать отсюда так далеко, как только возможно.
Юно посмотрел на Джеджуна, шедшего рядом с ним. Тот оставил юбку и парик в экипаже, но детективу показалось, что что-то тонкое, мягкое осталось в художнике… Что-то маленькое, бьющееся сейчас быстро-быстро, так же, как и сам детектив, желающее оказаться где угодно, только не здесь… Что-то, что хотелось защищать любой ценой. Сберечь, согреть… Юно, казалось, потянулся к Джеджуну: здесь, в месте, полном печалей и страхов, он не хотел быть один. Художник поднял на него темные, резко выделяющиеся на побелевшем лице глаза: ему, так же, как и самому детективу, было здесь отчаянно плохо… одиноко.
И это одиночество грозило свести с ума…

***

- Я не понимаю, о чем вы говорите. Я честный человек, который всеми силами старается помочь людям безнадежным, людям забытым и измученным, тем, кто лишился самого ценного – своего собственного я, своей сущности, - вещал тощий невысокий врач. Кажущийся то ли обиженным, то ли печальным взгляд тусклых серых глаз за толстыми стеклами очков делал его внешность неприятной. Торчащие в разные стороны порядком поседевшие волосы и пижама в темную полоску, прекрасно различимая под белым медицинским халатом, давали понять, что незваные гости подняли его с постели. - Я врач, в конце концов! – воскликнул он и поднял вверх указательный палец, будто подчеркивая значимость и величие своих слов.
Юно усмехнулся: ни значимости, ни величия во внешности и словах этого типа по имени Штэпан Велем детектив не обнаружил.
- Я давал клятву, что буду бороться за жизнь своих пациентов, во что бы то ни стало. А вы… вы, - казалось врач вот-вот лопнет от негодования. - Да как вы вообще можете говорить о подобном? Чтобы я травил своих пациентов? Никогда.
- Ладно, успокойтесь, - примирительно протянул руку Джеджун. - Мы не из полиции. Просто хотим поговорить…
- Меня не волнует, откуда вы! – неожиданно резко вскрикнул Велем. На мгновение дверь приоткрылась, и в ней показалось испуганное лицо медсестры, которое затем снова скрылось за хлопнувшей дверью. – Я говорю лишь о том, что вы меня обвиняете в противоправном действии, которое…
- Которое вы совершили, - выйдя на шаг вперед, словно наступая, с нажимом проговорил детектив. – Да как вы можете называть себя врачом, говорить о клятве и долге, когда вы сам, своими руками причиняли человеку вред, отравляли его огромными дозами опиата, да вы просто чудовище…
- Молчите! – тонко, с надрывом вскрикнул Велем и тяжело опустился в кресло, закрыл лицо ладонями.
Юно посмотрел на соратников. Джеджун молчал, выжидающе глядя на него, Земан слегка неуверенно пожал плечами. Оба не собирались вмешиваться, оба предоставляли Юно право выбирать средства для достижения цели. Но не успел детектив начать, как в тишине зазвучал заглушенный прижатыми к лицу ладонями голос Велема.
- Они кричат… Каждую ночь кричат от страха. Кошмары мучают их наяву, терзают, режут, жгут… Они возвращаются день за днем… поэтому больные всегда кричат… Я больше не могу так, не могу слышать этих криков день за днем, ночь за ночью… - после этих слов последовала долгая пауза, тишина прерывалась лишь тонкими всхлипываниями Велема. Вид этого человека, даже сейчас жалеющего не своих умалишенных пациентов, а только себя, вызывал у Юно чувство отвращения и жалости. Хотелось развернуться и уйти, оставив его в одиночестве.
- Каково, вы думаете, врачу, блестящему хирургу, зарекомендовавшему себя в лучших больницах страны, в определенных кругах известному и почитаемому, когда приходит война? – каким-то совершенно не подходящим ему детским жестом размазывая по щекам слезы, хрипло спросил Велем, обвел собравшихся взглядом. – Врачу не оставляют выбора. Просто забирают на фронт, чтобы бороться за чьи-то чужие идеалы. Говорят, там всегда не хватает врачей… А мне ведь нельзя! Вы посмотрите на меня – ну, какой из меня солдат? Мне нельзя на фронт, меня могут убить… - Велем вновь всхлипнул, по его щекам потекли крупные слезы. Юно поморщился, на этот раз точно от отвращения. – Я… я, поверьте, нужен людям. Мне еще когда-то в институте говорили, что у меня талант. Представляете, скольким я мог помочь? Каким выдающимся хирургом я мог стать, если б не эта чертова война! – голос Велема сорвался. – И я сбежал… Спрятался, сбежал, закрылся здесь. «Кто поедет сюда?» - думал я.
- Вы испугались войны? – нахмурившись, сказал Джеджун. Сказал, в общем-то, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Да! Да, черт побери! Самосохранение – это нормальный инстинкт любого живого существа. Я уехал в эту психушку, когда все врачи торопились обратно в Прагу, когда знакомые хирурги пытались попасть на фронт, я старался обезопасить себя. И что? Что, я вас спрашиваю? Меня все забыли… Война закончилась, и люди превознесли своих героев. Бесталанных мальчишек, не знавших и не умевших и десятой доли того, что знал и умел я… Просто за то, что они прошли войну? – голос Велема дрожал. – А про меня забыли… с этим приютом, - он окинул жалобным взглядом стены кабинета, где они находились, - в послужном списке меня не торопились принимать обратно – в лучшие госпитали теперь уже свободной Чехословакии, - в словах мужчины сквозил злой сарказм. - Меня выбросили… я схожу с ума, схожу с ума, понимаете… Понимаете вы это или нет? Эти больные, эти безмозглые обрубки человеческой души, почему именно я должен быть здесь? А они кричат… - врач сжал пальцами виски.
- Вы их ненавидите, - глухо, с нескрываемым отвращением прошептал Джеджун.
- Да, да, черт побери! – Велем вскочил. – Они сломали мне жизнь. Они разрушили ее.
- Вы сами сломали свою жизнь, - холодно произнес Юно. – Расскажите про вашего пациента. Про того, которому дочь привозила морфий.
- Ангела, - тихо проговорил Велем, опустив глаза, медленно успокаиваясь. - Вы об этом знаете… - он помолчал. – У большинства моих пациентов больше нет родственников. От них попросту отказались. Но Ангела любила своего отца, навещала его. Старик – несчастный человек. Он даже не псих, нет, просто день за днем сходит с ума от дикой боли… Опухоль, - врач поднял руку и коснулся ею лба, - здесь опухоль. Его привезли сюда в начале зимы, больше нигде не хотели принять воющего старика, пытавшегося убить себя, разбить голову. Как же он кричал… Казалось, я сойду с ума от этого крика. Не представляете, громче и ужаснее не орал еще ни один пациент этого приюта… А Ангела… девушка была так добра, так трогательно печальна, – Велем сцепил пальцы в замок. – Она хотела помочь своему отцу любым путем, и я согласился. Я сам был рад помочь старику, - размеренный голос врача на мгновение оборвался, - иначе, клянусь, я бы своими руками придушил его, еще одного чертового ночного крикуна. Но без денег ничего бы не получилось, Ангела просто была в отчаянии… Я не мог не подсказать ей способ, не направить ее… Я же врач… - голос Велема вновь смягчился, звучал теперь почти ласково. – Девушка согласилась и вскоре привезла первую дозу морфия. Она плакала, вы не поверите, плакала, когда ее отец, наконец, успокоился и уснул. Она была так счастлива.
- Вы мерзкий, отвратительный тип, которому даже здесь не место, - поморщившись, бросил Юно. – Ваши пациенты более люди, чем вы. Где Ангела? Она здесь?
- Как вы можете так говорить, когда я всего лишь помогал?.. – Велем посмотрел на детектива обиженно.
Юно сжал кулаки, часть его сознания – разумный, холодный лондонский сыщик – боролась с яростью, другая же часть, совсем недавно вновь обнаружившая себя после многих лет сна, хотела уничтожить этого скользкого мелочного труса.
- Говорите, иначе пожалеете! - детектив сделал шаг вперед.
- Подождите, - вскрикнул Велем, - подождите – не бейте, я скажу, я скажу, – сбивчиво зашептал он. – Ангелы не было уже больше недели, даже морфий вместо нее привозил какой-то парень. Такой рыжий, невысокий, со шрамом на носу.

***

Он пытался бежать… С силой, с яростью продирался сквозь неровные ряды ненавистных серых марионеток. Казалось, они не замечали его, двигались навстречу, безликие и бездушные. А он все шел, шел, где-то впереди видя того, за кем следовал, того, кого хотел догнать.
Юно сжимал зубы и двигался дальше. Его толкали чужие плечи, локти, его не замечали, будто в этом мире марионеток его не существовало совсем. Юно продирался сквозь толпу, спешил, как мог. Во что бы то ни стало, он хотел догнать шедшего впереди Джеджуна, остановить, схватить за руку, сказать…
Юно не останавливался. Он, чужой, непринятый и неузнанный, бросался вперед, на безразличное стадо, двигавшееся в едином бездушном порыве. Шаг за шагом, встречая все большее сопротивление, Юно пытался не отвлекаться на толчки, не замечать боли в избитом теле, смотреть только вперед, туда, где посреди расступавшейся перед ним толпы шел Джеджун.
С болью, с яростью рвясь вперед, детектив приближался к своей цели… Пусть это безликое множество растопчет его, пусть… он должен добиться своего любой ценой.
С силой рванувшись в последний раз, Юно протянул вперед руку, перехватил тонкое запястье, его пальцы почувствовали холод. Лишь холод неживой плоти.
- Подожди, - прошептал Юно, - прошу, подожди меня…
Взгляд Джеджуна был печальным и каким-то чужим. В нем оставалось так мало жизни… Дыхание Юно перехватило в тот момент, когда мужчина перед ним качнул головой, улыбнулся грустно и словно виновато… Холодное запястье выскользнуло из пальцев Юно…

***

Детектив резко сел на кровати. Кошмар, казалось, высушил его, не оставил сил на вдох, на крик. Мужчина с силой прижал ладони к лицу. Где-то за стенами глухо плакали, в забранное решеткой окно едва проникал свет бледной, словно больной луны.
Чертов извозчик, чертов мерзкий тип, отказавшийся везти их обратно до прихода рассвета, и Земан, согласившийся с ним… Джеджун, решивший, что спрятанной бандитами Бритвы Ангеле ничего не угрожает. Чертова лечебница… Страх – дикий, нестерпимый страх одиночества разгорелся в этих стенах с новой, поражающей силой…
Юно замер… Неужели в этот момент он начал так походить на трусливого гада Велема?.. Неужели его жизнь так же будет наполнена страхом и одиночеством, потому что он просто ничего не изменит?..
Мужчина сжал кулаки. В кошмаре, несмотря ни на что, он знал, чего хочет. Юно поднялся с постели и, сделав несколько шагов к двери, резко распахнул ее.
Джеджун стоял в коридоре. Такой же потерянный, испуганный, как и сам детектив. Печальный и одинокий.
- Прошу, подожди меня, - прошептал Юно слова из сна. Он не мог позволить всему закончиться так. Не хотел…
За первым шагом, нетвердым, бессильным, последовал следующий… Они встретились в центре коридора, на мгновение замерев, словно оба боялись, что это всего лишь сон, злая шутка изъеденного страхами мозга. Юно поднял руку, осторожно, будто боясь разрушить зыбкое видение, коснулся щеки Джеджуна. Тот улыбнулся – неуверенно, очень печально…
- Не оставляй меня, - прошептал художник. Его ладонь – мягкая и теплая, живая – накрыла пальцы детектива, - не оставляй меня одного. – Юно, не в силах терпеть эту боль, прошившую сердце, шагнул вперед, обнимая художника, прижимая его, вздрогнувшего, к себе. Защищая от всего мира, не оставляя больше слов, мыслей, сомнений, до слез, до крика терзавших обоих, стирая их. Руки художника, в первое мгновение неуверенные, обвили шею Юно, сжали крепче, не оставляя места печали и безысходности. В следующий момент их губы встретились, поцелуй заглушил слова, порывистый и страстный… такой нежный… правильный.
В их мире не осталось ничего, кроме этой нежности, сводящей с ума. Объятия, прикосновения… спасение, в котором они так нуждались. Ничего, кроме бьющихся так близко сердец, кроме неровного пульса, рваного дыхания… Целуя, обнимая, гладя, не осознавая и не желая осознавать, что они делают…
Сплетенные в объятии, в поцелуе, в желании быть лишь единым целым или не существовать вообще, порывисто двигаясь, наощупь, не глядя… пока Юно не хлопнул дверью, отделяя комнату от промозглого коридора, пока не нащупал металлические перекладины больничной койки…
- Останься со мной, - прошептал он, опускаясь на кровать, бережно проводя пальцами по часто вздымающейся груди Джеджуна…
Для Юно не существовало больше ничего – ни страшной лечебницы, ни больной Праги, ничего, кроме потянувшегося к нему всем телом мужчины… Новый поцелуй заглушил слова, оставив их где-то за гранью сознания, сделав совершенно ненужными и такими беспомощно-смешными. Художник улыбнулся, чуть отстраняясь, его пальцы под рубашкой Юно нежно поглаживали сильную спину. В следующий момент он вздрогнул, не сдержал тихого стона, когда губы детектива коснулись его шеи, язык мягко проследовал вдоль артерии, лаская тонкую чувствительную кожу… Джеджун застонал громче, слегка выгибаясь на постели, в тот момент, когда Юно спустился ниже – к острым ключицам – и дальше, сбивчиво, порывисто расстегивая рубашку, обнажая разгоряченную кожу, открывая ее для новых поцелуев… Тонкие ладони художника коснулись лица Юно, заставив того поднять голову, посмотреть на него. Нежно, едва касаясь, Джеджун провел кончиками пальцев по высоким скулам, по тонким линиям старых детских шрамов, словно запоминая каждую черточку, все прошлые отметины и будущие морщины, пытаясь постичь их…
Юно, впервые за долгое время так остро почувствовавшему себя живым человеком, хотелось касаться художника снова и снова, целовать, ласкать и чувствовать ласки в ответ… Он поднялся выше, накрывая своим телом Джеджуна, вновь приникая к его губам в полном нежности и желания поцелуе.
Сухой и резкий стук в дверь заставил мужчин, словно преступников, замереть… Мир, в который вместе с нежностью пришла надежда, рушился… Юно стиснул зубы.
- Простите, детектив, вы спите? – послышался из-за двери жалобный голос Земана. – Я просто хотел сказать… извините, я только сейчас подумал… тот блокнот, что вы мне показывали… Я подумал, что это похоже просто на мой список расходов…
На несколько секунд в комнате повисла оглушающая тишина, пока Юно не услышал сухой и резкий, смешанный с нотками истерики, похожий на болезненный кашель, смех. Лишь через бесконечно долгое мгновение детектив понял, что это смеется он сам…

@темы: жанр: АУ, пейринг: ЮнДже, тип: фанфик, фандом: TVXQ, жанр: хоррор, размер: макси, рейтинг: R, жанр: детектив, жанр: драма, жанр: ангст, жанр: романс, жанр: экшн

---

Тюрьма SuJu, часть 5 + Экстры

Название: Тюрьма SuJu
Автор: tongzhiai
Переводчик:  .Dancer.
Бета:  crazy little thing
Разрешение на перевод: получено
Оригинал: здесь
Фандом: Super Junior
Жанр: AU
Рейтинг: пока PG-13, потом R/NC-17
Пейринг: ШиХан, КиХэ, КанТук, ЙеУк, ХёкСу (ХёкМин, КюМин, ШиЧоль только если у вас косоглазие).
Предупреждение: мат, секс (ну, это впоследствии, сейчас всего лишь разговоры об этом)
Дисклеймер от автора: как вы поняли, такого не никогда случалось и останется чистой фантазией и т.д. Я лишь беспокоюсь за ваше психическое здоровье. И в любом случае, к сожалению, ребята - не моя интеллектуальная собственность.
Дисклеймер от переводчика: я тем более не претендую, хотя мне тоже очень жаль.

От переводчика: «ЗаЙчатки разума, у меня они есть. А у вас?»

Арестантские песни, часть 1
Арестантские песни, часть 2
Арестантские песни, часть 3
Арестантские песни, часть 4

Экстра к 4ой главе

Экстра к 4ой главе
КанТук

- И что это за физиономия? - спросил Итук Кангина тем утром.
- Просто все становится таким однообразным, - со вздохом отозвался Кангин.
- О, простите великодушно, может мне стоит сделать «колесо», прежде чем перейти к прилюдии или еще что-нибудь такое? Так я смогу привлечь внимание драгоценного Кангина-ши? - саркастично отозвался Итук.
Кангин сверкнул в его сторону глазами:
- Да я на тему места, сколько уже мы его не меняем? Лет пять, кажется. Всегда одно и то же.
- Четыре года, и смею тебе напомнить, что это единственное подходящее место.
- Знаю, знаю, просто хотелось высказаться.
Итук обнял Кангина:
- Ну, сегодня можем и пропустить денек.
Кангин заметно вздрогнул:
- Что? Нет!
- Ты сам сказал, что это тебе надоело. Кроме того, я хочу хотя бы раз в жизни действительно просто помыться. По-быстрому принять душ, знаешь ли, нормальные люди так делают.
- Мне не это надоело! - настаивал Кангин.
- Все нормально, мы вместе уже очень и очень давно. Перемены только освежат наши отношения, разве нет? - Итук улыбнулся.
Кангин не выглядел счастливым:
- Не такие перемены.
- Я собираюсь спать дальше, - сказал Итук и, вернувшись на свою кровать, отвернулся к стене.
- Не получится. Пойдем в душ, - потребовал Кангин, пихнув Итука в бок.
В конце концов, Итук сдался, и они занялись тем же, чем и всегда. Кангин прижал Итука к кафельной стене чуть грубее, чем обычно, но тот лишь рассмеялся.
- Как-то скучно, - сказал он перед тем, как Кангин поцеловал его, теплая вода стекала по их телам, когда губы Кангина переместились на шею Итука и ниже, ниже, ниже, и на несколько очень-очень долгих мгновений Итук слышал лишь собственные стоны и журчание воды.
Затем он услышал, как что-то шлепнулось на кафельный пол.
- Что это за шум? - испуганно спросил он, но именно в этот момент зубы Кангина слегка царапнули в очень чувствительном месте. Он взвыл от боли и одновременно с этим кончил, отпуская закашлявшегося Кангина.
- Бля, я тебя ненавижу, - сказал Кангин сквозь кашель.
- Извини. Я услышал шум.
- Я те покажу шум, - грозно отозвался Кангин, поднимаясь.
- Голышом ты не очень-то угрожающе выглядишь, - весело заметил Итук.

Глава 5

Арестантские песни, часть 5

Пробормотав очередную непристойность, Хичоль пнул собственную кровать, но Донхэ так и не удостоил его вниманием.
- Ублюдок, - произнес Хичоль, пнув койку в последний раз.
Донхэ лишь теотрально вздохнул, хотя на самом деле причина столь бурной реакции Хичоля его не волновала. Он был взвинчен. Шикарно, на этот раз он был совершенно уверен, что все не как обычно. И ему хотелось, чтобы Хичоль знал, что в этот раз все совершенно по-другому.
На самом деле, до своего последнего психиатра он никого из них не хотел по-настоящему. Просто это была своеобразная игра, которую он любил - поставить их в неловкое положение, заставить отвлечься. Благодаря этому он мог избежать раздражающих психологических трюков, заставляющих рассказать о себе или работать над своими психологическими проблемами. Манипулировать врачами было забавно. Весьма симпатичными были одна женщина-врач (как там ее имя? Ара?) и один мужчина, Канта, с которыми Донхэ перепробовал все разумные вещи (которые, по всеобщему мнению, были бы признаны ненормальными).
Он постоянно играл с их разумами, но фактически его не волновало, что в итоге они просто бросали его, признав лечение бесполезным.
На этот раз ему не было все равно. И он был уверен, что все остальное теперь тоже было по-другому. Возможно, на этот раз он искренне хотел быть нормальным, вылечиться и так далее. Хотя на самом деле, не то чтобы он знал , что это значит…
Он мог бы, или мог, учитывая, что больше, скорее всего, не увидит доктора Кима, рассказать грустную историю о мальчике, который хотел всегда быть в центре внимания. О том, что это желание и привело его на путь преступлений. Впрочем, это не было абсолютно правдой. Преступления, которые он совершал, не принесли ему всеобщего внимания (если уж на то пошло, то его скрытность была просто фантастической – до того, как один из клиентов не сдал его властям), так как нелегальное распространение порнографии – это не та вещь, которой вы можете похвастаться кому-либо. Правда в том, что ему нравилось внимание. Порно было лишь способом заработать деньги. Он никогда не знал, чем хотел заниматься в жизни, поэтому просто возился с противозаконными делишками и развлекался на полученные деньги, пока не попался.
Но если доктор Ким думал, что у него каким-то образом был шанс стать не пропащим человеком, тогда может быть... Донхэ прервал свои размышления. Теперь уже слишком поздно, и в этом он мог винить только себя.
Все шло так хорошо. Ненавязчивый флирт, наблюдение за тем, как доктор Ким неловко ерзает в своем кресле, а потом - такая жестокая угроза доктора Кима направить Донхэ к другому психиатру, заставившая быть откровенным и даже немного жалким, просить “Пожалуйста, не оставляйте меня”. Он в самом деле именно это имел в виду. И надеялся, что доктор Ким понял. А затем, хорошо, может быть на мгновение и вернувшись к старым манипуляциям, он захотел, чтобы доктор Ким пообещал, что они будут вместе, даже если и не в полном смысле этого слова.
И что в итоге. Маленький физический контакт, и Донхэ, уже совершенно потерявший самообладание, тянется и целует и нуждается в Кибоме, словно он единственное, кто ему было когда-либо был нужем. А Кибом, хоть и отбивался сначала, но затем, черт возьми, казалось, был тоже не против, о чем говорили его руки, забравшиеся под футболку пациента, его приоткрытые губы и его язык, касающийся языка Донхэ...
От этих мыслей Донхэ не становилось лучше, недовольно заметил он, поняв, что возбужден так же, как в тот день. Он думал о мастурбации, но в тот момент в камеру вошел Хёкдже, и Донхэ вынужден был забыть об этой идее.
Все хреново, просто и без затей…

**

Она уже знала большинство па, и с одной стороны он был опечален этим фактом. Шиндон в тайне надеялся, что это не закончится в один миг, через неделю или две или около того. У него в запасе были еще некоторые движения, которым он мог научить ее, например, позы или ритм, но то, как она перешла на Ча-ча-ча уже было чуть ли не совершенным.
- Вау, - сказал он.
Она улыбнулась:
- Это все твоя заслуга.
- Наверное, - ответил он, пожимая плечами.
Он чувствовал неловкость, опуская руку на ее бедро, когда они перешли к следующему танцу – танго или что-то типа того. Становилось все более очевидным, что он любит ее очень сильно, но больше всего его заставлял нервничать тот факт, что ей, похоже, нравился он, и эта догадка заставляла его почти сбиваться на своих па, пока он пытался учить ее.
Ей не должен нравиться он. И не только по обычным причинам типа того, что он недостоин ее, что она великолепна и невероятна, а он - абсолютно нет, но из-за других очень важных причин, вроде того, что она была его надзирателем, а он заключенным, что она была здесь боссом, и по другим рациональным и веским причинам.
- Донхи, - вдруг сказала она, вопросительно глядя на него, - о чем ты думаешь?
- Ни о чем, - ответил он, слегка улыбнувшись, - просто мне действительно нравится эта песня.

**

- Ты в порядке? - спросил Сонмин Кюхёна, после обхода надзирателей, сейчас в их камере было темно и тихо.
- Я в порядке, - в который раз повторил Кюхён.
- Я должен был рассказать тебе, почему появились правила душевой, это как известная всем тайна, все знают об этом, но делают вид, что не знают. Если бы ты знал причину, то даже не сунулся бы туда, - Сонмин помолчал. - Мне и правда жаль.
- Это не твоя вина, забудь об этом, - сказал Кюхён, подвинувшись к краю кровати и посмотрев на Сонмина.
- Тем не менее, - произнес Сонмин, прикрыв глаза. - Я не хочу, чтобы у тебя осталась травма на всю жизнь или что-нибудь типа того.
- Все в порядке, - Кюхён подумал, а затем задал вопрос, который просто... волновал его: - Почему они делают это там?
- Потому что нам не позволили бы заниматься этим в камерах. Если охранники увидят, они помешают.
- Тогда как Йесон и Рёук?..
- О, так они вообще-то не занимаются этим. Они ужасны, потому что они – самая вульгарная из всех парочек. Шиндон знает 342 отвратительных ласковых прозвища, которыми они называют друг друга, вот почему ему ненавистно делить с ними камеру. Он говорит, лучше уж пусть они спят в одной кровати, чем вот так шепотом желают друг другу спокойной ночи, - Сонмин хихикнул. - Тебе стоит это услышать, Шиндон говорит, что еще часа два слышится: "нет, ты ложись первым", "нет ты, глупыш", "нееее, я не лягу, пока ты не ляжешь, сладенький", "Я люблю тебяяяяяяяяяяяя, ложись спать", "неееет, ты ложись первым и увидь меня во сне".
Кюхён громко рассмеялся, подражая Сонмину:
- Значит, фактически они не спят вместе?
- Фактически, да, - ответил Сонмин.
В разговоре наступила пауза. Кюхён нервно сглотнул слюну. Это был самый неловкий момент в его жизни, и он действительно не хотел это спрашивать, но если вставал выбор между тем, чтобы перестать спать вообще или спросить Сонмина, то он предпочитал второй вариант.
- И это будет - я имею в виду, мне просто интересно, потому что я… ну… потому что у меня были некоторые… черт, я не ребенок или типа того, просто я… будет нормально, если я – аищщщ, я, ну, - он замолчал и не смел взглянуть на Сонмина даже в темноте, наконец не выдержав, он резко опустился на свою подушку и заворочался.
- Кюхён, - позвал Сонмин. - Все в порядке. Просто спускайся сюда.
Сердце в груди Кюхёна билось в сумасшедшем темпе.
- Нууу, хорошо, - сказал он и медленно и по-возможности тихо спустился со своей койки на кровать Сонмина.
Здесь было не так много свободного пространства, и Кюхён неловко опустился рядом с сокамерником, ему не хотелось касаться Сонмина, но это оказалось почти невозможно в таких условиях. Сонмин подвинулся, чтобы освободить больше места для своего новоиспеченного соседа по койке, и Кюхён, наконец найдя удобную позу (стараясь не думать о том, как он испинал Сонмина в процессе), закрыл глаза.
И просто уснул.

**

Это было странно. Хичоль ушел к Хёкдже в силу необходимости. Из-за того, что другой его лучший друг был занят тем, что отдал себя в распоряжение какому-то молодому соблазнительному психиатру и им же был покинут, и с тех пор не желал слушать остроты Хичоля или просто не смеялся над ними. Это заёбывало, и он скучал по старой-доброй Рыбке, но он ничего не мог с этим поделать. За исключением, может быть, пощечины за разбитое сердце Донхэ, которую он отвесил бы доктору Киму на одном из собственных сеансов с ним, но даже Хичоль понимал, что Рыбке следовало ожидать такого финала с самого начала.
Вы не можете полюбить кого-то из персонала, это не та вещь, которую стоит делать. Вы можете испытывать похоть по отношению к ним, конечно, но предаться похоти – это совершенно другое дело, более отстраненное и менее эмоциональное, и, конечно же, более простое, чем влюбленность. Хичоль все еще думал, что комендант горяч – за один день на этот счет мнение просто так не меняется– даже если он готов был сдаться. Но это были лишь размышления – его не волновало, что он не мог трахнуться с комендантом Чхве. Он не лил об этом слезы.
- И что мы с ним делать будем? - спросил Хёкдже, задумчиво глядя на Донхэ, спящего на отдельной кровати.
- Не понял, зачем мы вообще должны что-то делать? - честно сказал Хичоль. - Он это переживет.
- Похоже, это займет не мало времени, - ответил Хёкдже.
- Пускай. В конце концов, он поймет, что сам был ебучим идиотом, влюбившись в тюремного психиатра, и просто переживет это, - подчеркнул он, со злостью выделив голосом оскорбление.
- Релла, - со вздохом сказал Хёкдже, - не похоже, что он может справиться с этим.

- Ныы-ныы-нытье, - сказал Хичоль. - Я охуенно устал от его унылого настроения. Не похоже, что он может просто жить спокойно с классным бойфрэндом-психологом. Он же в чертовой тюрьме.
- Хватит, он и так достаточно подавлен, - сурово сказал Хёдже.
- Бля, - подытожил Хичоль. - Блядски блядски бля...
- Бля, - просто согласился Хёкдже.
Хичоль усмехнулся:
- Нам ведь так хорошо вместе?
- Что ты имеешь в виду? - спросил Хёкдже, выражение его лица внезапно стало беспокойным.
- Отвали, я не о том. Просто как друзьям.
Хёкдже кивнул с улыбкой.
- Хочешь бросить Кима Джунсу и заняться этим со мной?
- Иди ты, - ответил Хёкдже, нахмурившись снова. - И мы с Джунсу не вместе.
- Отличненько. Не против, если я схожу с ним на свидание?
- Нет, - мгновенно выпалил Хёкдже. - Черт, я имею в виду, что ты этого не сделаешь. Он натурал. Мы оба натуралы.
- Как мило, - иронично заметил Хичоль.
- Периодически мне не нравиться быть твоим другом, Ким Хичоль, - со вздохом отозвался Хёкдже и плюхнулся на свою койку.
- А мне всегда нравится быть свом другом, - просто ответил Хичоль и перевел взгляд на спящего Донхэ. Он знал, что все это само собой не пройдет.
К несчастью.

**

- Проходите, доктор Ким, - ответил комендант Чхве, услышав стук в дверь.
Доктор Ким выглядел ужасно, в отличие от обычно аккуратного и опрятного внешнего вида. Под его глазами залегли круги, а пиджак был весь измят. Лавина из-за маленького камушка, так сказать. Шивон начал задумываться, что возможно этому парю здесь не место. Конечно, у него были определенные способности, но если он не сможет справиться со стрессом...
- Хорошо спали? - небрежно спросил он.
Прошло несколько секунд прежде, чем доктор Ким ответил:
- Хммм, да. Благодарю, хорошо.
- Я пригласил вас, чтобы обсудить предстоящие слушания по условно-досрочным освобождениям, я бы хотел услышать ваше мнение по некоторым личностям, - Шивон посмотрел на Кима Кибома. Молодой доктор храбрился. Может быть, что-то еще волновало его прямо сейчас. Просмотрев его выводы по личным делам заключенных, казалось, что в основном все в порядке, всем заключенным были даны положительные рекомендации.
- Какие случаи вы хотите обсудить?
- Пак Ючон из TVX5Q. В вашем докладе говорится, что он уже готов вернуться в общество.
- Если не считать, что он продолжает общаться со мной на довольно своеобразном английском, в остальном, думаю, да, - Кибом кивнул. - У вас есть идеи, что, черт побери, значит этот его 'bling bling ball'? Я так и не нашел нигде подобного термина.
Шивон усмехнулся, открывая следующую папку:
- Шин Донхи, S1J3…
- О, он совершенно стабилен. Похоже, что он просто не слишком разбирался, что хорошо и что плохо, предыдущий психиатр хорошо поработал над тем, чтобы направить его энергию в мирное русло.
- Ли Донхэ из S1J3... - Шивон поднял голову и увидел, как Ким Кибом сглотнул слюну, начав заметно нервничать. Видимо, Ли и был Ахиллесовой пятой нового психиатра. - Все еще видит инопланетян?
- Нет, в смысле, так он утверждает. Он кажется… готовым вот-вот выздороветь, - сказал Кибом, прилагая видимые усилия, чтобы оставаться непристрастным.
Шивон нахмурился:
- На ваш профессиональный взгляд он выздоровел?
- Ко-когда состоится слушание по его делу? - спросил Кибом.
- Второго числа следующего месяца.
- Значит… через две недели.
- Да.
- К этому времени он будет готов. Если я, конечно, смогу встречаться с ним чаще, - Кибом нервно взглянул на коменданта.
- У вас с ним все в порядке? - Шивон приподнял брови. - Охранник передал мне, что сегодня утром, покидая ваш офис, он выглядел раздосадованным.
- Столкновение личностных аспектов - это обычное явление, - как-то неловко объяснил Кибом. - Но у нас все будет в порядке.
- Может быть, сменить ему лечащего врача? Наша тюрьма недалеко от Сеула, так что никаких проблем... Это не должно обременять вас, доктор Ким.
- Нет! - слегка покраснев, отозвался Кибом. - Он хочет, уххх, в смысле, он уже готов работать со мной. Я подготовлю его к слушанию по досрочному освобождению.
- И вы уверены, что все в порядке? - спросил Шивон. Иногда сотрудники вызывали у него недоумение. Он только хотел, чтобы они выполняли работу лучшим образом, но некоторые их решения оказывались совершенно лишенными логики. Сейчас было очевидно, что дело Ли Донхэ беспокоит доктора Кима Кибома по непонятным Шивону причинам. И все же он здесь и просит разрешения продолжать работать со сложным пациентом. Возможно, он перфекционист, подумал Шивон. Никогда не признается, что его способности не безграничны.
- Все в норме. Поверьте, вы увидите результаты, - решительно сказал доктор Ким, но Шивон видел, что ему некомфортно.
- Отлично. А теперь идите обедать, - наконец сказал Шивон, позволяя доктору Киму уйти.
Иногда возникает чувство, что он работает в дурдоме, лениво думал Чхве Шивон, нехотя вернувшись к стопке бумаг на столе, в которых говорилось: “Перевод заключенных – FT Island”. Предстоит еще один веселый день, заполненный бумажной работой, подумал он хмуро и сделал глоток кофе.

Экстра к 5ой главе

Что-то другое
АУ на АУ
Продавец порно Донхэ/не-совсем-уверенный-что-именно-он-тут-делает Кибом


- А у тебя есть что-то… ну, что-то другое? - слышится неуверенный вопрос, и Донхэ поднимает голову от своего журнала.
"Смазливое личико, вот бы трахнуть такого", - думает он и опускает ноги со стола. Клиент его ровесник, брюнет в очках и в наглухо застегнутом зимнем пальто, руки в карманах, а лицо наполовину скрыто шарфом. Без сомнения, горячая штучка, но слишком застенчивый, чтобы раньше заниматься чем-то подобным. Джек-пот.
- Что – что-то другое? - услужливо спрашивает Донхэ.
- Уххх… ну, не натуралы, - отвечает порно-девственник, понизив голос, будто кто-то может их услышать.
- Лесбиянки? - Донхэ просто дразнит его. Он знает, чего хотят подобные парни, но наслаждается, наблюдая, как тому неудобно, как его щеки за шарфом заливает румянец.
Клиент качает головой.
- Геи? - предполагает Донхэ.
Тот кивает.
- Для друга, - поспешно добавляет он. - Он просто… не смог придти.
- Повезло, - говорит Донхэ и тянется к пластиковому пакету, доставая из него две стопки DVD-дисков. - Возможно, что-то из этого подойдет твоему "другу", - говорит он, пододвигая их к клиенту.
Парень смотрит на него, заметив то, как он подчеркнул слово "друг", и Донхэ ухмыляется, представляя, как этот парень выглядит без зимних шмоток, без очков, без одежды на его постели и…
- Я возьму эти, - говорит порно-девственик, показывая Донхэ три DVD.
- Отличный выбор, - говорит Донхэ. - Твой друг просто обязан насладиться этим.
- Уммм, конечно.
На мгновение Донхэ хочется, чтобы процесс покупки-продажи не был таким быстрым.
- Уверен, что не хочешь глянуть перед покупкой?
- Я не гей, - говорит парень так громко, что Донхэ тут же убеждается в обратном. Это знание делает его счастливым, но покупатель уже кидает ему деньги, бормочет "сдачи не надо" и уходит, пряча пластиковый пакет во внутренний карман пальто.
- В следующий раз приводи своего друга! - кричит ему вслед Донхэ.

*

Они всегда возвращаются.
- Твой друг – странный типчик, - говорит Донхэ, ставя на стол больше коробок с дисками. - Большинство людей, достаточно смелых, чтобы выбраться из толчка, могут и сами себе купить порно.
- У него свои причины, - говорит бывший порно-девственник и вновь краснеет под взглядом Донхэ, поэтому продавец продолжает смотреть на него.
- Как тебя зовут? - спрашивает Донхэ.
- Кибом, - отвечает тот. - Но это ненастоящее имя. Ты можешь называть меня… так.
Донхэ знает, что всякий раз, говоря такое, клиенты называют свои настоящие имена. Проговаривает это имя про себя, он представляет, как тянет Кибома за воротник так, чтобы их губы встретились над столом.
Кибом следит за тем, как Донхэ облизывает губы. Ууупс.
- Выбрал что-то для своего друга, Кибом-ши? - спрашивает Донхэ.
Кашлянув, Кибом произносит:
- Да, конечно. Эти.
Донхэ называет цену:
- Специальная скидка для друга. Надеюсь, увидеть вас снова, Кибом-ши. Даже если это и не твое настоящее имя.
- Спасибо, - неловко произносит Кибом, принимая пакет из рук Донхэ.
- Возвращайся, - с улыбкой говорит Донхэ, или ладно уж, с ухмылкой, возможно, с долей хищности или готовности, но это дела не меняет.

*

Конечно, Кибом возвращается.
Только в этот раз у Донхэ есть план.
- Где диски? - спрашивает Кибом.
- В моем вновь открывшемся магазине, - отвечает Донхэ. - Пойдем, я покажу тебе.
Запинаясь, Кибом следует за ним вверх по лестнице к его тесной квартирке и смотрит на маленький сервант, где Донхэ временно хранит свои вещи.
- Ты здесь живешь? - спрашивает Кибом. - Это не магазин!
- Просто здесь уютно, - говорит Донхэ, погладив Кибома по плечу. - Создается ощущение гостиной. Подожди немного, сейчас принесу пива.
- Это и есть гостиная, отвечает Кибом. - Похоже, мне пора идти.
Он не делает и шага к двери даже принимает принесенное пиво, хотя и неохотно, его взгляд останавливается на одной из полок.
- Это странно, - говорит Кибом.
- Это хороший сервис, вот что это такое, - говорит Донхэ и смотрит на то, как Кибом выпивает свое пиво.
- Я должен тебе кое-что сказать, - говорит Кибом, когда Донхэ подходит ближе. - Я выдумал про друга.
- Я знаю, - говорит Донхэ, сейчас парень действительно близок к нему, и он обнимает Кибома, притягивая его еще ближе, и тот даже не сопротивляется.
- И Кибом – это мое настоящее имя, - поспешно объясняет он. - И я гей, но я никогда… никогда…
- Знаю, - говорит Донхэ и целует Кибома. Пиво разливается на его ковер, а позднее – и на кровать.
И не то, чтобы ему действительно было до этого дело.

Списки – интерлюдия Донхэ

Списки – интерлюдия Донхэ

"Списки повышают продуктивность", - сказал ему как-то один из психиатров.
"Составляй списки, если хочешь упорядочить свои мысли", - говорил он.
Поэтому Донхэ составляет списки. Он делает опись всех вещей Хичоля, и когда тот начинает считать это пугающим, Донхэ составляет списки своих вещей, включая вещи, которыми он обзавелся в тюрьме и вещи из дома его родителей, а так же то, что заимствовал у своих друзей, но так и не вернул.
Он составляет список лучших способов попросить у медсестры презервативы, фактически даже не спрашивая о них. Например: "Завтра День рождения Кангина, и на вечеринку я хотел бы сделать зверушек из воздушных шариков". Он составляет список вещей, которые выводят Хичоля из себя (он очень большой, включает в себя все, начиная от "мух" и "когда все смотрят на него" до "кубика Рубика" и "когда никто на него не смотрит"). Он составляет список вещей из жизни по ту сторону ограды, по которым Итук и Кангин скучают, но никогда не рассказывают друг другу об этом. Он составляет список лучших способов заставить офицера Хан Гена рассказать о себе что-нибудь неловкое, так же он составляет список вещей, которых стесняется сам (их не так много).
Он составляет список порно, пользовавшегося популярностью среди его клиентов, но которое сам он не смотрел или не любил (Цыпочки едят помет? Пасс!).
В какой-то момент составление длинных списков начало утомлять его, поэтому он начал сочинять Лучшую Десятку или Пятерку. "Пять прозвищ, которыми не стоит называть Итука" ("нуна" на первом месте), "Пятерка самых странных случаев из сексуального опыта, которые Хичоль рассказал ему", "Десять способов побега из тюрьмы", "Пятерка вечно, бля, повторяющихся грамматических ошибок, которые допускает офицер Хан Ген", "Лучшая десятка тюремной еды" (выбранная по своей отвратительности).
Когда Донхэ впервые встретил доктора Кима, то не рассказал ему об этих списках. Особенно это касалось одного списка, который он составил через некоторое время после знакомства с доктором Кимом, списка, непосредственно затрагивающего доктора Кима. Итак…
Итак, этот список Донхэ по сих пор считает самым лучшим своим творением. По этой причине он так никуда и не записал его, этот список хранится только в его голове – Лучшие пять способов сделать это с доктором Кимом.

----

Пять способов сделать это с доктором Кимом
Автор: Ли Донхэ

(К сожалению, на данный момент ни один из этих способов не был испробован.)

5 – Когда доктор Ким управляет им. [Донхэ этот вариант представлялся очень маловероятным, конечно, если у доктора Кима нет каких-то скрытых наклонностей, что казалось так же маловероятным. Но чем невероятнее казались эти идеи, тем более возбуждающими они становились. Донхэ мог представить, как Кибом говорит ему что-то делать или лучше требует от него сделать что-то такое, и не обычно скучное "итак, давайте начнем сеанс", а какие-нибудь действительно сексуальные штучки. О, да.]

4 – Когда доктор Ким первым проявляет инициативу. [Опять же, весьма маловероятно, но все таки Донхэ нравится этот вариант. Такое в принципе невозможно, чтобы когда-нибудь, находясь в кабинете Кибома, Донхэ не думал бы о сексе, но тем не менее он мог представить эту ситуацию и свое удивление, и губы Кибома на своей шее, его возбуждение, руки, освобождающие Донхэ от одежды и… да, не так уж и трудно представить подобное.]

3 – В общественном туалете. [В царстве своего воображения Донхэ совершенно не думает о том, как они оказались в публичной уборной или как вообще Кибом согласился пойти с ним туда, но в конце концов, они бы оказались там. И он был бы возбужден, а Кибом не был бы, и это все было бы ему отвратительно. Донхэ прижал бы его спиной к грязной плитке. Ржавжина покрывала бы все металлические поверхности, между панелями на полу виднелась бы что-то зеленое зеленая плесень. Кибом бы начал сопротивляться, а затем перестал бы, просто покорившись Донхэ, который начал бы дрочить ему, и он бы улыбался или может быть проклинал его, а кончив, Кибом начал бы действительно ненавидеть его или не начал бы. Но не зависимо от результата, Донхэ нравилась эта идея.]

2 – В его собственной кровати. [Скорее всего, существовало лишь одно место, в котором Кибому было бы комфортно заниматься сексом, и это его собственная постель, поэтому Донхэ и представляет это. Он представляет Кибома, говорящего о белье, пока Донхэ не целует его и не утягивает на кровать, и он, конечно, шутит, Кибом не сможет расслабиться даже на своей собственной кровати, но Донхэ сделает так, чтобы тот чувствовал себя комфортно или же просто доставит ему удовольствие. После этого Кибом уснет и уже не будет беспокоиться ни о каком белье, может быть только на следующее утро, но тогда Донхэ снова затащит его в постель. Повторить столько раз, сколько потребуется.]

1 – В его кабинете. [Тут имеются варианты, множество вариантов. У Кибома есть стул и стол, и другой стул, и в конце концов, в его кабинете есть окно. И стены, и дверь, и письменный стол. На письменном столе Донхэ нравится больше всего или понравилось бы больше всего, если бы у него с Кибомом вообще был секс в кабинете. На стенах у Кибома висят почетные грамоты, и Донхэ представляет, как Кибом беспокоится, что те разобьются, если они снова ударятся о стену вместе, целуясь, облизывая и покусывая друг друга – не то чтобы Донхэ часто так делал, но с Кибомом он мог бы – и раздеваясь, Кибом спрятал бы свои сертификаты или дипломы или что там у него было в ящик стола, словно бы говоря "Прощай" своему профессионализму. Донхэ усмехнулся бы, а Кибом посоветовал бы ему заткнуться, и Донхэ заткнулся бы сразу, как только получил бы возможность снять с Кибома брюки.]

@темы: жанр: АУ, тип: фанфик, фандом: Super Junior, фандом: TVXQ, размер: макси, рейтинг: PG-13, рейтинг: R, жанр: ангст, жанр: романс, тип: перевод