Тюрьма SuJu, часть 3

[duetmao]

Название: Тюрьма SuJu
Автор: tongzhiai
Переводчик:  .Dancer.
Бета:  Alice Princess
Разрешение на перевод: получено
Оригинал: здесь
Фандом: Super Junior
Жанр: AU
Рейтинг: пока PG-13, потом R/NC-17
Пейринг: ШиХан, КиХэ, КанТук, ЙеУк, ХёкСу (ХёкМин, КюМин, ШиЧоль только если у вас косоглазие).
Предупреждение: мат, секс (ну, это впоследствии, сейчас всего лишь разговоры об этом)
Дисклеймер от автора: как вы поняли, такого не никогда случалось и останется чистой фантазией и т.д. Я лишь беспокоюсь за ваше психическое здоровье. И в любом случае, к сожалению, ребята - не моя интеллектуальная собственность.
Дисклеймер от переводчика: я тем более не претендую, хотя мне тоже очень жаль.

От переводчика: «ЗаЙчатки разума, у меня они есть. А у вас?» Можно считать это подарком к спонтанному приезду в Москву. )))

Арестантские песни, часть 1
Арестантские песни, часть 2

Арестантские песни, часть 3

Арестантские песни, часть 3

Это должен быть двусторонний процесс, решил Донхэ как-то ранним утром перед тем, как вновь ступить в кабинет психиатра. Пока доктор Ким Кибом будет возвращать Донхэ разум, тот излечит доктора Кима от любого недуга, которым он страдает. Конечно, на тот момент Донхэ не знал, что было не так с Кибомом, но он предполагал что поставит диагноз как-нибудь во время их совместного сеанса, если доктор Ким просто поделиться с ним частью своего внутреннего мира.

Пока Донхэ знал только одну неправильную вещь в докторе Киме. Или по крайней мере он так думал, а учитывая, что в вещах подобного рода он был экспертом, он мог с уверенностью решить, что он прав.

Доктор Ким еще не поддался на его соблазнение.

Донхэ мог легко вообразить это, и он уже планировал как, когда, сколько раз, но доктор Ким продолжал прерывать его размышления своими вопросами. Донхэ не нравились вопросы, потому что они мешали лечению доктора Кима. Раз это двусторонний процесс, доктору Киму следовало бы быть поактивнее.

- Ли Донхэ, вы меня слушаете?

- Конечно, доктор Ким.

- Тогда вы можете ответить на мой вопрос?

- Ммм, бабочка.

- Что?

Донхэ указал на картинку, висящую на одной из стен в кабинете доктора Кима:
- Чернильное пятно напоминает мне бабочку.

Эта фраза заставила доктора Кима улыбнуться.
- Отлично. Теперь ответьте, как ваш отец зарабатывает на жизнь?

- Он напивается и избивает меня, - сказал Донхэ и недовольно надул губки.

- Я бы предпочел более правдивый ответ, Ли Донхэ. В вашем досье сказано, что он работает инженером.

- Тогда зачем вы донимаете меня этими вопросами? - Донхэ начинал раздражаться. После нескольких секунд смущенного молчания – по большей части это касалось доктора Кима – он спросил: - Почему вы до сих пор ничего не рассказали мне о себе, как обещали?

- Я рассказал тебе о себе прямо перед сегодняшним сеансом, - оправдывался доктор Ким.

- Вы дали мне ваше резюме, - сказал Донхэ, склонившись к доктору Киму. - И половина написанного там была на английском.

- Зато теперь ты знаешь, что я изучал английский, - попытался пошутить доктор Ким, приподняв в улыбке уголки рта.

- Это ваш способ защиты от сближения с окружающими, доктор Ким? Используете профессиональные навыки и зарубежное образование как щит, чтобы у этих окружающих не возникало желания узнать настоящего Кима Кибома? - спросил Донхэ, склонившись еще ближе к доктору Киму и мечтая, чтобы между ними не было стола, потому что теперь ему казалось, они перешли на новую ступень отношений. Он надеялся, что их отношения действительно получат развитие - первый поцелуй, может быть ласки через одежду, что-то, что поможет доктору Киму расслабиться, когда они...

- Думаю, на сегодня хватит, - сказал доктор Ким, заметно покраснев, он старался смотреть лишь на свои наручные часы.

- А я думал, мы только начали, - сказал Донхэ, ухмыльнувшись.

- Пойми, цель наших встреч – это не твоя помощь мне, а наоборот, - сказал доктор, начиная раздражаться. Донхэ решил, что это сексуально.

- Ага, только может быть вам помощь нужна гораздо больше, чем мне.

- Я по крайней мере не вижу пришельцев.

- Нет, вы просто смертельно боитесь людей.

- Меня не сажали в тюрьму, - выпалил доктор Ким, теперь действительно разозлившись, и Донхэ с изумлением подумал, что ему может понадобиться успокоительное. С другой стороны, это все равно был прогресс, и все могло закончится тем, что доктор Ким ударит его или поцелует, и сам он был согласен на оба варианта.

- Думаю, на сегодня хватит, доктор Ким, хотя я бы с удовольствием остался здесь. Почему бы вам не подумать о том, что мы обсуждали сегодня, и в следующий раз мы поговорим о ваших соображениях на эту тему, - с сочувствием сказал Донхэ, поднимаясь.

Доктор Ким встал, но затем вновь опустился в кресло.
- Ты первый пациент, заставивший меня выйти из себя, - сказал он тихо, и Донхэ захотелось коснуться его лица, его волос, сделать хоть что-нибудь, чтобы ему стало лучше. Это будет непросто, но они преодолеют это вместе. Донхэ сделает все ради доктора Кима, он постарается узнать настоящего доктора Кима.

Донхэ будет (он ненавидел, что это звучало словно клише, но видя, как доктор Ким медленно поднимается из своего кресла, даря Донхэ обнадеживающую улыбку, он понимал, что действительно будет) любитьисцелять. Они могли бы быть как одна из парочек в дорамах, которые делают друг друга лучше, и может быть доктор Ким нуждается в лечении даже больше, чем Донхэ, и может быть это было самым правильным.

**

После завтрака Кюхён увидел, что все направились не в комнату отдыха, не в спортзал и не по своим камерам. Сначала он направился по обычному маршруту, но Сонмин потянул его за рукав и повел неизвестно куда.

- Куда мы идем? - спросил Кюхён.

- Пахать, - ответил Сонмин.

- Что? - немного озадаченно переспросил Кюхён.

- Сегодня понедельник, - просто ответил Сонмин, таинственно посмотрев на сокамерника. Поэтому Кюхён решил повременить с вопросами и просто последовать за Сонмином. Это был второй день из четырехсот пятидесяти дней его заключения, и он все еще не нарвался. И последним человеком, с которым он бы хотел испортить отношения, был Сонмин.

Однако картина, представшая перед его глазами, когда они оказались на месте, рождала больше вопросов, чем ответов.

- Цветочные композиции? – произнес он и сам не смог решить, прозвучало это вопросом или утверждением.

- В точку, - сказал Сонмин. - Мы пытались вырезать по дереву, но это такая скукотища, а потом комендант решил дать шанс идее цветочных композиций, и оказалось, что как раз в этом мы преуспели.

Кюхён же попросту пялился на столы, заваленные цветами, горшками, декоративными камнями, мхом и листьями, а затем на людей, с которыми делил тюремный блок – те уже приступили к работе с сосредоточенностью, которой он не замечал в них ранее.

- Другие корпуса насмехаются и называют нас Flower Boys, но на самом-то деле они просто завидуют, потому что эта хрень стоит больших денег, чем то, что делают они, и это намного проще.

- Flower Boys, это случайно не...

- Ага, это одна из бессмысленных молодежных дорам, - сказал Сонмин, кивнув.

- Дай, я покажу ему венки, - вдруг сказал Хёкдже с ухмылкой, будто возникнув из ниоткуда.

- Ни в коем случае, учитель Ынхёк, - закричал Итук из другого конца комнаты.

Хёкдже, посмеиваясь, отошел к своему месту за столом рядом с Сонмином. Тем временем Итук направился к Кюхёну, за его ухом торчал большой цветок лаванды, а глаза сияли неподдельным восторгом.

- Это так весело, - сообщил Итук взволнованно, когда люди приступили к работе за большим столом. - Тебе по-любому это понравится.

- Даже если не понравится, ему все равно придется заниматься этим, - услышали они суровый женский голос, идущий от двери. Кто-то рядом чертыхнулся в полголоса, Взглядом Кюхён нашел говорившую - симпатичная, но рассерженная женщина стояла в дверях, ее руки были скрещены на груди.

- Боа, наш препод, - прошептал Кангин Кюхёну. - Она нас ненавидит за то, что мы уголовники. И за то, что мы смыслим в цветочных композициях больше, чем она когда-либо.

Кюхён отвернулся от Боа, пока она с подозрением рассматривала его. Все окружающие игнорировали ее, кроме Хичоля, бормотавшего какую-то похабщину, расставляя камешки вокруг маленького деревца бонсай в горшочке. В этот момент взгляд Кюхёна упал на широко улыбающегося Шиндона.

- Боа-агаши! - радостно приветствовал он ее.

Ее суровое выражение лица потеплело при виде его улыбки.
- Донги, - мягко произнесла она, подходя к его месту. - Как поживаешь?

- Отлично, агаши, - сказал он. - А как у вас дела? Как ваш японский бойфрэнд?

- Канул в Лету, - ответила Боа, избегая взгляда Шиндона. - Я устала от необходимости совершать целое путешествие, чтобы просто с ним увидеться.

- Это ужасно, - произнес Шиндон. - Надеюсь, вы найдете свою любовь поближе.

Она оценила небольшое расстояние, разделявшее их, и нерешительно сделала шаг назад, смущенно покраснев. Кюхён понимал, что пялиться на них, и когда Боа это заметила, то наградила его столь холодным взглядом, что он тут же отвернулся к все еще дававшему ему указания Итуку.

**

- У него получилось так по-уродски, - сказал Хичоль, когда они вернулись в камеру.

Хёкдже протяжно вздохнул.
- Не прессуй, он впервые таким занимался. Тем более, советы ему давал Тук, сам же знаешь, как легко он с катушек слетает, стоит только показать ему красивые цветочки.

- Но тем не менее, - сказал Хичоль и только потом вспомнил, что решил сделать Хёкдже своим другом, пока его настоящий лучший друг в очередной раз ушел в себя (теперь он читал потрепанную копию Ежемесячника Психологии, которую обменял у кого-то из другого блока на пачку сигарет). - Нууу, как делишьки? Как твой бойфрэнд, как там его, Кся… что-то там?

- Кся?.. Че за хрень? - спросил Хёкдже, садясь. - Ким Джунсу.

- Почти угадал, - произнес Хичоль.

- И он не мой бойфрэнд, просто друг, - поправил Хёкдже, избегая смотреть Хичолю в глаза. Он выглядел так, словно сам не знал, кем ему приходится Джунсу, и Хичоль решил не развивать эту тему. Если это была сокровенная тайна Хёкдже, то он развлечется с ним позже. Хотя, поправил он себя, видя, как Хёкдже раздраженно хмурится, не таким образом развлечется. Им действительно будет лучше оставаться просто друзьями.

- Да как скажешь, в любом случае, эти парни из TVX5Q довольно странные? Ты знал, что они моются вместе?

- Как-то ты тоже мылся вместе с Донхэ, - отметил Хёкдже.

- Это совсем другое, - невозмутимо сказал Хичоль. - Он боялся, что превратится в воду, если та попадет на него. Это был очень странный период.

Хёкдже тихонько засмеялся:
- Извини, а ничего, что я смеюсь над его психическим заболеванием?

Хичоль повернулся на другой бок:
- Не знаю. Донхэ не совсем чокнутый, больше похоже, что когда-то его начало воротить от того, что он такой, как все, и парень решил попробовать что-то совершенно другое. Согласись, ему идет.

- Я вообще-то вас слышу, - отозвался Донхэ из-за своего журнала.

Хичоль проигнорировал это.
- Как бы то ни было, эти периодические приступы его влюбленности в местных мозгоправов, не зависимо от возраста, цвета кожи и пола, заставляет меня думать, что он сходит с ума для привлечения внимание. Но когда он ни с того ни с сего дурит на тему воды или считает себя поп-идолом, я начинаю за него действительно беспокоиться.

- Ты еще не видел писем, которые шлют мне фанаты, их так много, что надзиратели выкидывают половину, - сказал Донхэ.

- Это просто письма от его мамы, - сказал Хичоль так тихо, чтобы услышал только Хёкдже.

- Ну и анифанаты периодически достают, - проговорил Донхэ, но его голос становился все тише, пока наконец журнал не выскользнул из его пальцев и не накрыл лицо.

Хёкдже приблизился, чтобы убрать его.

- Он что - заснул? - спросил Хичоль.

- Не, - ответил Хёкдже, пытаясь показать журнал Хичолю в то время, как Донхэ вцепился в него, пытаясь удержать на месте. - Здесь фотка доктора Кима.

- Чудик, - сказал Хичоль, когда Хёкдже отпустил журнал.

Хёкдже закатил глаза. Хичоль ухмыльнулся.

"Это было только началом, - подумал Хичоль, - их отношения с новым сокамерником, было безумным, но более-менее искренним. Это было отличным началом".

**

- Итак, Боа-агаши наконец свободна, - сказал Кингин за обедом.

Шиндон не поднимал головы, потому что и так знал, что все пялятся на него и только на него.

- Жду не дождусь ШинБоа свадьбы, - откликнулся Итук.

- Пора уже сказать отцу Эрику, чтобы готовился к церемонии, - со всей серьезностью сказал Реук.

- Ничто не люблю так, как осенние тюремные свадьбы, - с долей сарказма заметил Йесон. - Так романтично, так мрачно.

- Эй, парни! - наконец воскликнул Шиндон, отпихнув от себя поднос с обедом. - Все совсем не так. Мы просто... - он запнулся, увидев, как все присутствующие пялятся на него, - друзья.

- Хмм, уверен, что так и есть, - сказал Кангин, поворачиваясь к Итуку. - Так что там такое было на тему танцев?

- Наш Донги будет танцевать с инструктором Боа. Ну, знаешь, парные танцы, танго и все такое, - объяснил Итук.

- Это не парные танцы! - защищался Шиндон. - Она просто хочет научиться танцевать.

- Мило, - сказал Йесон.

- Я бы тоже хотел найти отмазу, чтобы пощупать инструктора Боа! - крикнул Хёкдже с другого конца стола.

- Заткнись, бля! - заорал Шиндон.

- Все нормально, - заверил его Итук. - Мы поддерживаем твой совершенно несвоевременный тюремный роман. Честно.

Кангин рядом с ним изо всех сил пытался сохранить серьезное выражение лица. Шиндон зыркнул на него, но в следующий момент внезапно почувствовал, как кто-то положил руку ему на плечо. Подняв голову, он увидел сосредоточенное лицо Донхэ.

- Не ты один воспылал чувствами к человеку из тюремного персонала, - мягко сказал Донхэ. Шиндону стало как-то неуютно.

- Ммм, спасибо, Донхэ.

- Не за что, - Донхэ вернулся на свое место, в его руке все еще была крепко сжата ксерокопия глянцевого журнала, которую он таскал с собой весь день.

Кангин на другой стороне стола ржал так, что чуть не свалился со стула, Итук поддерживал его, неловко улыбаясь Шиндону. Хёкдже тоже хохотал во весь голос, а остальные улыбались или же пытались сдержать улыбку.

- Мне больше нравилось, когда вы шутили про мой вес, - раздраженно сказал Шиндон и до конца обеда смотрел только в свою тарелку. Периодически он чувствовал на себе извиняющиеся взгляды окружающих, но, погруженный в свои мысли, не обращал на это внимание.

Лишь совсем недавно он понял, что его влюбленность в Боа-агаши взаимна, они только-только стали хорошими друзьями. Совпадением ли было то, что она порвала со своим японским парнем, и нашла возможность больше времени проводить наедине с Шиндоном. Затем она предложила ему заняться танцами, он согласился, зная, что хорошо с этим справится, тем более Боа ему очень нравилась. Она без сомнения была привлекательной, но он и не мечтал, что она заинтересуется им или что-то типа того. "Но с другой стороны…", - думал он, и не мог найти каких-либо аргументов против. Он не знал, куда это все приведет, но даже если придется бесконечно выслушивать захудалые шуточки его сокамерников, он готов был пройти через это.

**

- Уроки танцев? - спросил Чхве Шивон, и женщина, стоявшая перед ним, часто закивала.

- Мне кажется, это укрепит его дух, знаете, это ведь то, чем он занимался до заключения.

- До заключения, - устало сказал Шивон, - Шин Донхи бездельничал, играл в видеоигры и крал их.

- Танцевальные видеоигры, - поправила Боа, и Шивон решил не спорить с ней на эту тему.

- Могу выделить вам по 45 минут дважды в неделю, но не больше, - сказал он. - У нас тут не парк развлечений, - добавил он выразительно, как и ранее про флористику, он думал, что эта мысль абсолютно сумасшедшая. Тем не менее, предыдущая идея сработала как надо, но если он продолжит в том же духе, то несомненно станет объектом для насмешек на ежегодной встрече тюремного руководства. Из-за молодого возраста и китайских связей над ним и так уже неприкрыто посмеивались коллеги.

- Спасибо, комендант, - сказала она, слегка поклонившись, и покинула офис.

Он вздохнул. Кроме всего прочего, эта непонятная паника доктора Кима на тему его пациента – Ли Донхэ и главная проблема, заключающаяся в решении правительства поместить в его тюрьму больше заключенных, и он действительно не знал, за что браться в первую очередь. Кроме этого, его беспокоила непонятная паника доктора Кима на тему Ли Донхэ, а еще – главная проблема – решение правительства поместить в его тюрьму больше заключенных. И он действительно не знал, за что браться в первую очередь. Все, окружающее его на этой работе, всегда носило легкий налет безумия, и он уже привык к этому, но сейчас все складывалось так необычно, что он даже задумался, способен ли справиться с этой должностью.

Шивон вытащил бумажник, пытаясь выкинуть из головы мысли о работе, и сел обратно в кресло – по его мнению, слишком большое, больше, чем требовалось – вытащил фотографию из отделения для кредитных карт в бумажнике. Фото было потрепано по краям, но в целом все еще хорошо сохранилось, сзади было подписано: "Китай, лето 2004". На фотографии Хан Гён смотрел в камеру, сидя за столиком какого-то кафе, держа в руке запотевшую бутылку пива. Он ухмылялся, или может быть это была улыбка, тогда Шивон не мог сказать наверняка. Китай, лето 2004, Хан Гён был просто пареньком, которого он встретил, с которым заговорил на ломаном китайском, пареньком, который поцеловал его, и которого он поцеловал в ответ. Потом Хан Гён исчез так же загадочно, как и появился, и Шивон поклялся больше никогда не ездить на отдых в Китай.

Полутра годами позже он принял предложение стать комендантом тюрьмы, пойти по стопам отца, по жестокой иронии ему досталась и тюрьма отца, и его письменный стол. Он скользнул взглядом по списку персонала, встретился с ними за ланчем, произнес приветственную речь, в тот момент его взгляд упал на знакомое имя, он отыскал взглядом знакомое лицо, и не замечал его, сколько мог.

- Неловко получилось, - сказал Хан Гён по-китайски, и Шивон согласился с ним на корейском, потому что боялся, что оживит воспоминания, снова заговорив на китайском.

- Как ты...- начал Шивон и в следующий момент понял, что слишком сильно влюблен, чтобы спрашивать о работе, о родителях, о любимых фильмах. Он удержался от вопросов "Когда мы вновь увидимся?", "Завтра, хорошо?", слишком боясь сказать "Я тебя люблю" и "Я скучал" – все эти глупые пугающие фразы. Не удивительно, что Хан Гён сбежал от него.

- Надеюсь, мы сработаемся несмотря ни на что, - сказал Хан Гён с вежливым поклоном, на что Шивон ответил так же предельно вежливо, но только сердце его болело.

Он не мог работать с Хан Гёном, не так, как он хотел бы. В конечном счете, он не мог больше выносить этого, страсть и боль от разрыва, безумие, заставляющее желать вернуться назад во времени и сделать все правильно или же послать все к черту – не так уж важно, что именно сделать. Он толкнул Хан Гёна, наполовину раздетого, наполовину одетого в форму надзирателя и отчаянно поцеловал. Хан Ген отстранился.

- Это не очень умно.

- Ты не понимаешь, - сказал Шивон, давясь словами.

- Черт, ты не должен этого делать, - сказал Хан Гён, но тогда Шивона это не волновало, не волновало и сейчас, ему плевать было на все эти гребаные большие возможности продвижения по службе, пока Хан Гён принадлежал ему.

После того лета он не говорил Хан Гену "Я люблю тебя"ни разу. Но он надеялся, что несмотря ни на что Хан Гён знает это.