Пять причин

[duetmao]

Название: Пять причин, почему я люблю тебя
Автор:  .Dancer.
Бета: беты нет, если кто-то возьмется, я с радостью
Пейринг: Джонхун/Хонки (FT Island)
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс
Дисклеймер: не претендую.
От автора: Ух, хотела сказать много, поэтому все можно смело проматывать. Во-первых, спасибо любимому человеку за вполне здоровую критику - надеюсь, ты увидишь здесь чуть больше, чем просто много букв. Во-вторых, спасибо  Atsu chan - если б не было бы разговоров с тобой, то и фика бы не было И спасибо еще одному человеку - без вовремя скачанного с ее дневника клипа ничего бы не получилось...  Talisa~, большое спасибо)

Предупреждение: Как совсем молодой фанат FT Island, я еще немного о них знаю, поэтому могу что-то путать, персонажы, возможно, ООС, какие-то факты из фика могут не вязаться с реальностью... Извините, я не со зла.
Вообще, изначально это были маленькие наметки по персонажу Хонки для совсем другого фика. Потом начала вырисовываться серия драбблов. Что получилось сейчас - судить не мне.)

К критике отношусь адекватно. К конструктивной критике.

Смотреть

Читать

1.

Иду следом за тобой. Ты буквально врываешься в гримерку, сметая на своем пути все те предметы, которым не посчастливилось попасться под твою горячую руку. На пол летит сумка Вонбина и твоя кепка, лак для волос, какая-то мелочь со стола. Падаешь на узкий диванчик в углу и закрываешь лицо ладонями. Знаю, что злишься, понимаю, что обижаешься, рад, что не на меня. Подхожу медленно, осторожно. Когда Хонки в ярости, никому не советую попадаться под горячую руку - чревато нехорошими последствиями как для физического здоровья, так и для психики. Но это не мой выбор…
Присаживаюсь на колени перед тобой и зову тихо-тихо:
- Хонки… - и еще тише, - Хонкиии…
Послушно отнимаешь ладони от лица и смотришь на меня. Заявляешь сердито:
- Менеджер – придурок, жизнь – дерьмо… - замираешь на мгновение, пытаясь вспомнить конец поговорки и лишь злишься еще сильнее, поняв, что не получается, - ненавижу его!
Отворачиваешься. Так каждый раз… Вздыхаю и обнимаю тебя за плечи, насильно разворачивая к себе. Брови нахмурены, губы надуты. Вид, будто вот-вот расплачешься. Улыбаюсь едва заметно. Хонки – ребенок. Стоит чему-то случиться не по его представлениям, как он начинает усиленно ненавидеть весь мир, ну и, конечно, окружающих. Дергаешь плечами, пытаясь сбросить мою руку – не получается. Наученный неоднократно повторенным опытом, я держу крепко.
- Плакса… - шепчу едва слышно. И улыбаюсь.
Мотаешь головой – резко, раздраженно. Обижаешься… Хонки упрям в своей страсти к противоречиям. Не скажи я сейчас этой фразы, он бы мог истерику со слезами закатить, пусть даже таким путем добиваясь, чтобы я принял его точку зрения. А теперь сидит, поджав губки, хмурится, но не заплачет. Что бы не случилось, даже если менеджер снова ему скажет, что он «единственный бездельник в группе, мало того, что не умеет ничего, кроме пения, так еще и слова не учит»…
Проходит несколько минут, прежде чем ты немного успокаиваешься и привычно прижимаешься ко мне. Гроза миновала, и Хонки снова милый мальчик, обожающий мир вокруг него. Провожу по твоим волосам, продолжая улыбаться – осторожно, нежно. И ты отвечаешь мне тем же, только улыбаешься открыто и ярко. Заставляя людей вокруг тебя сиять, даришь им частичку своего света.
- Поцелуй… - говоришь тихо и требовательно, не спрашиваешь. Берешь свое.

2.

Холодный ночной воздух наполняет легкие будто через силу. Обжигающие поцелуи на лице, на шее. Быстрые, неуклюжие и такие искренние. Мои ладони под твоим свитером – ты вздрагиваешь под прикосновениями и пытаешься прижаться ко мне еще ближе. Насколько возможно. Обнимаешь за шею. Тянусь к твоим поцелуям, забывая, как дышать. Требовательно, страстно. Стонешь едва слышно и тут же замираешь, будто испугавшись звука собственного голоса. Мягко провожу пальцами по твоей спине, успокаивая, согревая. И ты лишь прижимаешься крепче… Хонки – ребенок. Даже несмотря на то, что мы одного возраста. Он, наверное, навсегда останется вечным Питером Пеном, живущим в своем Неверленде. Не знаю, плохо это или хорошо. Мне не с чем сравнить, я-то вырос. Только одно могу сказать с уверенностью – пока Хонки этого хочет, я буду защищать его мир игр и приключений.
Внезапно в нескольких метрах от нас, за углом узкого переулка, где мы спрятались, раздается хруст гравийной дорожки. В мгновение отскакиваешь от меня, словно обжегшись, вжимаешься спиной в стену.
- Ли Хонки, если ты снова забрался сюда, чтоб покурить, я из тебя весь дух вышибу! – орет старший менеджер и наконец-то показывается из-за угла дома.
Хонки не может потерять возможность выступать потому, что это все для него. И не может потерять меня, и я очень надеюсь, что значу не меньше. Он разрывается между нами и FT Island. Потому что справедливо считает, что одно не может ужиться в рамках другого. И, конечно же, много боится…
- Пак-хён, мы просто разговаривали, - рефлекторно пытаясь защитить, оттесняю Хонки за спину и слегка склоняюсь в поклоне перед подошедшем старшим менеджером.
- Ааа… это ты, Джонхун, - мужчина подозрительно оглядывает нас с ног до головы, - и чем вы тут занимаетесь?
- Разговариваем, - пожимаю плечами, изображая самый скучающий вид, на который способен.
Менеджер недолго молчит, видимо, обдумывая, достойны ли мы наказания.
- Был бы ты здесь один, - тычет в тебя пальцем, но фразу не заканчивает, переводит взгляд на меня, - надеюсь, у тебя, как у лидера, достаточно мозгов, чтобы не потакать его глупостям.
Киваю утвердительно. Хонки – известный шкодник, ему хватит ума попробовать курить прямо за углом дома или подсолить кофе наоравшего на него менеджера. Конечно же, ответственность на мне…
- Ладно, идите в дом, - хён разворачивается и уходит вперед. А ты тут же хватаешь меня за руку.
- Не бойся, - шепчу едва слышно, - он не видел.
Смотрю на тебя. Выглядишь грустным и будто даже виноватым. Опустил взгляд в землю и прикусил губу. Нервничаешь. Уже у крыльца, когда менеджер, наконец, скрывается за дверью, поворачиваешься ко мне:
- Ты ведь меня никогда не бросишь, даже если мы никому не расскажем?
Хонки боится потерять меня. Несмотря ни на что, он каждый раз ищет доказательства моей любви к нему, требует их настойчиво, будто что-то жизненно необходимое. И мне больше ничего не остается…
- Не брошу, - улыбаюсь спокойно и открыто, но ты все равно напряжен, будто ждешь подвоха, - обещаю… - добавляю уверенно. Ты слегка сжимаешь мою руку и шепчешь беззвучно, одними губами обозначая слова:
- Я тоже… обещаю…

3.

Ты болтаешь по телефону. Второй или третий час – я не помню, сбился со счета в этих бессмысленных разговорах не со мной.
- О, да, хён! А помнишь ту песню БигБэнг? – выслушав ответ Хичоля, ты начинаешь смеяться, открыто, по настоящему веселясь.
Как же меня это достало! Внутри клокочет злость - белая, ослепляющая, словно вспышка фотокамеры. Сжимаю кулаки, естественно, ты этого не замечаешь, увлеченный разговором. Я ревную… Каждый раз, когда вы с Хичолем уходите вдвоем, гуляете вдвоем, разговариваете вдвоем, снимаетесь для шоу. Вдвоем.
Хонки умеет любить и дружить, только не всегда можно увидеть разницу в этом. Он не замечает, как сближается с Хичолем, и не видит, как отдаляется от меня… Мучительно осознавать, насколько вы близки, как понимаете друг друга. То, что недостижимо для меня… Резко поднимаюсь, но ты успеваешь поймать меня за рукав. Прижимаешь телефон к груди, чтобы заглушить для Хичоля наш разговор.
- Ты куда? – вопросительно смотришь на меня, - я уже скоро… Подожди.
- Ага, как же, - киваю раздраженно, - пойду пока. За то время, пока ты болтаешь, можно целую концертную программу с нуля «прогнать», - разворачиваюсь и ухожу.
- Да что не так-то? – кричишь мне в след.
Вздыхаю. Ты еще и не понял… Хонки очень ревнив. До крайностей и истерик. Он не хочет ни с кем делить близких людей и, как только их внимание обращается к кому-то другому, злится и чувствует себя брошенным. К сожалению, в обратную сторону это правило не действует. Он совершенно не замечает моего состояния и действительно считает, что не дает никаких поводов ревновать…
Говоришь в трубку тихо, будто извиняясь:
- Я перезвоню, хён… - и продолжаешь, обращаясь уже ко мне, - ты чего?
Смотришь грустно и, кажется, слегка напугано. Качаю головой:
- А ты сам не видишь? Днями и ночами – Хичоль, Хичоль, Хичоль… На шоу - Хичоль, Inkigayo – снова Хичоль, приезжаем домой, и что ты делаешь первым делом? Звонишь Хичолю… - замолкаю, понимая, что сказал лишнего. Ты тоже молчишь, стоя напротив меня. Как чужие отражения в зеркале – одинокие и безмолвные. Не выдерживаешь первым:
- Ты ревнуешь? – почти выкрикиваешь, но тут же опускаешь взгляд.
- Просто не могу понять – Хичоль, он тебе кто? – спрашиваю тихо. С горечью. Потому что боюсь ответа.
- Тот, кто меня понимает, - не медля, отвечаешь.
- А я тебе кто? – прикусываю губу.
- Тот, кто меня любит, - поднимаешь глаза и смотришь на меня - пронзительно, открыто.
- В чем разница? – шепчу одними губами.
- В нашем выборе, - пожимаешь плечами и несмело улыбаешься.
Не знаю, кто двигается первым – ты или я, а может быть мы оба в каком-то диком, порывистом желании приблизиться шагаем навстречу друг другу. Только уже в следующий миг я прижимаю тебя к себе. И это мой выбор.

4.

Смотрю на часы. Подозрительно… Уже двадцать минут, как ты сидишь смирно, устроившись у меня под боком. Я читаю, ты тоже приносишь какой-то журнал, разворачиваешь на статье с яркими фотографиями и замираешь. Снова возвращаюсь к книге. Едва найдя строчку, на которой остановился, чувствую, как ты начинаешь возиться. О чем я и думал… Хонки – непоседа. Любит находиться в движении, веселиться, постоянно куда-то лазит, бегает, словно хочет испробовать все приключения на себе. Во время фотосессий на природе он непременно находит место, куда можно забраться, вещь, с которой можно побеситься и, конечно же, подельников, которые его в этом поддержат. Даже на интервью в студии Хонки тяжело усидеть на месте. Вертится, закладывает ногу за ногу, вскакивает. И естественно не считает чтение лучшим развлечением в выходной…
Вздыхаю и смотрю на тебя. Делаешь вид, что затекла шея, разминаешь ее и снова возвращаешься к журналу. Я – к книге. Не проходит и пяти минут, как ты опять начинаешь возиться, будто предыдущая поза чем-то тебя не устраивала. В конце концов, забираешься с ногами на диван и кладешь голову мне на плечо. Замираешь с журналом, раскрытым на той же странице, что и в начале. Хонки добрый и по-своему обо мне заботится. Иногда даже слишком сильно. Когда ему приходит в голову, что какой-то поступок с его стороны будет мне приятен, он в лепешку разобьется, но выполнит это, даже если сам не хочет…
Уже даже не пытаюсь читать, потому что знаю, что через пару минут тебя начнет беспокоить затекшая нога, зачесавшаяся рука, заболевшая голова или бог знает что еще. Поэтому просто жду. Терпеливо, пытаясь унять раздражение. Ведь ты стараешься для меня. Вздыхаю снова.
- Книга неинтересная? – поднимаешь на меня глаза, говоришь, похоже, с надеждой.
- Нет, вполне себе, - колеблюсь пару секунд, боясь обидеть, но все-таки добавляю, - не обязательно со мной сидеть, если тебе не интересно.
- Мне интересно, - отвечаешь ты и утыкаешься в журнал. Обиделся. Если Хонки что-то не нравится, то, даже всеми силами пытаясь скрыть отрицательные эмоции, он все равно проявит свою неприязнь. Не специально. Просто такой характер – любит, когда все выходит по его представлениям.
- Мне, правда, приятно, что мы проводим выходной вместе, но не слишком ли сильно ты себя мучаешь? – мягко улыбаюсь, провожу по твоим волосам.
Несколько секунд смотришь на меня – осторожно, оценивающе. И через мгновение со вздохом облегчения вытягиваешься на диване, удобно устроившись головой на моих коленях. Накрываешься пледом – ненужный теперь журнал летит на пол – и улыбаешься:
- Так – не мучаю, - закрываешь глаза и наконец успокаиваешься.
Почему-то хочется смеяться – долго, с удовольствием, счастливо. Смотря на тебя и твои взрослые-детские поступки… Хонки очень предприимчив. В конце концов, в любой ситуации найдет роль по себе и сумеет получить удовольствие от происходящего.
Возвращаюсь к книге.
Спустя пару часов в окна заглядывает теплое послеполуденное солнце, рассыпает по стенам яркие блики. Солнечный зайчик путается в твоих волосах. Ты морщишься сквозь сон, чувствуя теплые лучи на своем лице, и едва заметно улыбаешься. Не отвлекаясь, с наслаждением наблюдаю за тобой, словно боюсь упустить какой-то очень важный момент… и не замечаю, как через минуту засыпаю сам…

5.

- Спокойной ночи, - машешь мне со своей кровати и в следующую секунду накрываешь голову одеялом, тихонько хихикая, - не смотри на меня так.
- Как? – улыбаюсь, следя за тобой.
- Так, - смеешься громче и, наконец, выползаешь из-под одеяла, - ожидающе… - заканчиваешь фразу, неопределенно пожав плечами.
Хитро улыбаюсь, осторожно подбираясь к твоей кровати. Тоже мне – серый волк из сказки про беззащитного ягненка. Делаю еще шаг, довольно ухмыляясь, и в следующий момент получаю подушкой по голове. Ты опрокидываешься на спину и смеешься во весь голос:
- Видел бы ты сейчас свое лицо! – радостно хихикаешь, затем резко вскакиваешь и в мгновение оказываешься рядом. Смотришь серьезно, - Знаешь, как ты выглядел? Вот так! – и корчишь какую-то немыслимо глупую рожицу. Хонки отличается завидной способностью сводить серьезные вещи к шутке. Когда ему не хочется выяснять отношения, он с чистой совестью может выдать какую-нибудь глупость, мгновенно переводя тему и отвлекая внимание собеседника от проблем. Главное в этот момент, не поддаваться…
Ловлю тебя за рукав пижамы и притягиваю ближе. Замираешь, гладя на меня снизу вверх.
- Ты чего?
- Ничего, - мотаю головой и мягко улыбаюсь и в следующий момент пищу девчачьим голосом, поддаваясь твоему настроению, - Хонки-а, Хонки-а, хочу, чтобы мой кумир подарил мне поцелу-у-уй.
Опасливо оглядываешься на дверь спальни и быстро чмокаешь меня в губы.
- Аххх… Это было божественно… Теперь оппа должен на мне жениться… - продолжаю дурачиться. Широко улыбаясь, хватаешь меня за руку и, тихо напевая мелодию из свадебной церемонии, ведешь вперед – к представляемому алтарю. Хонки может часами обниматься со мной, но часто я замечаю, что он боится близости. Наверное, из-за такого образа жизни мы все ее немного боимся. В мире сцены и фотокамер остается очень мало места искренности. Каждый день нашей жизни Хонки – вечный Питер Пен - будто заново учится доверять мне… И я не тороплю его.
Мы веселимся, не замечая, как за дверью раздаются шаги – менеджер проверяет, все ли легли спать.
- Досчитаю до пяти и войду, - говорит он, сопровождая свои слова легким пинком по двери, - и если вы, детки, к этому времени будете не в своих кроватках, я даже пока не представляю, насколько жестоким будет наказание.
Фыркаешь и, резко развернувшись на звук голоса, показываешь язык тому месту, где за дверью стоит мужчина.
- Ли, тебя это касается в первую очередь, - менеджер, конечно уже успевший изучить твой шкодливый характер, повышает голос, и ты с веселым визгом бежишь в свою кровать, я спокойно ложусь в свою.
- Так-то лучше, - менеджер заглядывает, сердито смотрит на нас и выключает свет,- Спокойной ночи, мальчики.
Ты поворачиваешься ко мне в тот же миг, как закрывается дверь. В темноте почти ничего не видно, просто я знаю, что это так.
- Джонхун, - зовешь тихо-тихо, чтобы менеджер не услышал.
- Да? – отвечаю едва слышно. Чувствую, как начинаю улыбаться.
- Я хочу написать песню…- говоришь после долгой паузы.
Неужели стесняешься? Хонки не настолько смелый, как может показаться. Он не всегда говорит то, о чем действительно думает, смущается, если кому-то не интересны его разговоры или не смешны его шутки. Особенно, если в беседе принимают участие старшие. И, конечно же, как подросток, не любит выражать словами свои чувства.
Похоже, моя улыбка становится крайне довольной. Протягиваю руку туда, где, отделенная тумбочкой, стоит твоя кровать. Будто чувствуя это, ловишь мою ладонь, переплетаешь наши пальцы.
- Песню… о чем? – шепчу в темноту.
- О том, как я люблю тебя, - отвечает темнота твоим голосом…